На качественный анализ, которым он руководил единолично в младшем классе Академии, полагалось 3% годовых часа, из коих полчаса отводилось на чтение лекций, на которых должны были быть даны объяснения, как надо изучать в лаборатории этот важнейший отдел химии. В то время методы преподавания химии не были разработаны и не велось никаких практических занятий по химии, параллельных преподаваемому курсу неорганической химии. Поэтому для начинающего химика изучение реакций, приводимых в учебниках качественного анализа, было первой практикой в лаборатории, и помимо целей качественного анализа могло служить также и для усвоения основ неорганической химии. Но для того, чтобы последнее могло быть достигнуто, курс качественного анализа должен был быть составлен таким образом, чтобы занимающийся мог бы при помощи приводимых реакций уяснить химическую природу изучаемого элемента. Начинающий работать должен был себе уяснить, что для разделения элементов друг от друга и для их распознавания в качественном анализе все элементы разделены на группы и под группы, не по сходству их главнейших соединений, а по специальному их свойству образовывать определенные соединения, наиболее удобные для целей качественного их определения. Как известно, качественный анализ пользуется для этой цели сернистыми соединениями элементов. Приступающий к изучению качественного анализа должен был это услыхать на первых же лекциях от своего руководителя, который также должен был выбрать подходящее пособие по качественному анализу, в особенности принимая во внимание почти полное незнание слушателями основ химии.
Г. А. Забудский не прочитал ни одной лекции по введению в занятия по качественному анализу и пользовался самым неподходящим курсом последнего, составленным Фрезениусом (перевод с немецкого). Этот курс очень полон, но пригоден только для лиц, хорошо усвоивших основы неорганической химии. В противном случае изучение качественного анализа по этому пособию сводится к механическому проделыванию реакций, не отдавая отчета, почему надо брать те или другие условия для правильного ее выполнения. Мои бедные товарищи с первых шагов встретили громадные затруднения и видя, что со стороны руководителя они не получат никакой помощи, стали обращаться ко мне за разъяснениями.
Я ранее знал характер курса Фрезениуса, так как сам начал изучать качественный анализ по этому пособию!, но скоро убедился, что гораздо лучше его изучать по курсу Н. А. Меншуткина. Как я уже рассказал, в Серпухове я изучал параллельно реакции элементов и по курсу основной химии, и по качественному анализу, — и научился химически мыслить и понимать, почему для открытия того или другого элемента надо брать определенную реакцию, и что надо делать, когда надо разделять элементы друг от друга. Замечательный курс Меншуткина давал возможность изучать качественный анализ без помощи руководителя и при плохом знании неорганической химии. Поэтому теперь я стал рекомендовать именно его в качестве пособия для изучения качественного анализа. Всякий, кто приступал к занятиям по качественному анализу, должен был изучать сначала отдельные реакции элементов, а потом учиться их разделять. Только после такого порядка изучения, он будет способен открывать элементы, которые входят в состав вещества, предложенного ему преподавателем в качестве задачи.
Г. А. Забудский поступал обратно: он сразу давал задачу слушателю Академии, совершенно не интересуясь, насколько последний усвоил себе качественные реакции данной группы элементов. В конце концов на практических занятиях по анализу мне пришлось быть волей неволей их руководителем. Меня это ничуть не тяготило; напротив, меня радовала эта возможность укрепить мои познания по химии. Так как я заявил Забудскому, что я самостоятельно прошел весь качественный анализ, то он мне дал для проверки моих знаний две задачи: одну для определения металлов, а другую на определение металлов и кислот. Последняя задача была в особенности трудная, так как содержала много нерастворимых в кислотах соединений, для перевода которых в растворимое состояние приходилось прибегать к сплавлению их с содой. Кроме того Г. А. предложил мне сделать анализ одной земли, присланной из Туркестана, в которой предполагалось такое содержание азотнокислых солей, что ее можно было бы использовать для добывания из нея селитры. Сделанный мною анализ не оправдал этого предположения, и мои данные вполне совпали с числами полученными другим аналитиком, лаборантом нашей химической лаборатории.
После того, как я был проверен в моих познаниях по качественному анализу, я приступил к анализу количественному и попросил Г. А. дать мне для анализа какой-нибудь сплав.
Химическая лаборатория Артиллерийской Академии в то время не находилась на надлежащей высоте, хотя здание, которое она занимала могло быть отлично приспособленным для различных химических работ. Химическая лаборатория была построена в самом начале шестидесятых годов Шишковым по образцу тогдашних европейских лабораторий. JI. Н. сам работал в лаборатории Бунзена и был хорошо знаком с состоянием химии во Франции, которая в то время занимала в Европе первое место. Для закупки всего оборудования JI. Н. послал в Европу Н. П. Федорова. Насколько была хорошо построена и оборудована химическая лаборатория Академии и Училища в то время, можно судить по отзыву А. М. Бутлерова, профессора химии Петербургского Университета. Он посетил нашу лабораторию перед своим отъездом заграницу, куда он был командирован с целью осмотра лучших химических лабораторий для собирания материала на предмет оборудования лаборатории Петербургского Университета. По своем возвращении из-за границы А. М. заявил, что химическая лаборатория нашей Академии является одной из лучших современных лабораторий высших учебных заведений. Но JI. Н. Шишков скоро ушел в отставку, а новый заведующий лабораторией Н. П. Федоров и его помощник Забудский, не имея склонности к изучению теоретических вопросов химии, совершенно не заботились о поддержании лаборатории на нужной высоте.
Во время моего пребывания в Академии (с 1889 по 1892) химическая лаборатория была приспособлена только для ученических работ по качественному и количественному анализу.
Видя такое запущенное состояние лаборатории и принимая во внимание, что она закрывалась в 5 часов дня, я решил снова пустить в работу свою личную лабораторию. Главная трудность была в получении разрешения со стороны полиции, которая в то время очень подозрительно относилась к устройству лабораторий на частных квартирах, так как под предлогом невинного изучения химии, можно было наладить приготовление взрывчатых веществ. Несмотря на все предупреждения, я пошел на риск, и отец, по моей просьбе, выслал мне мою старую лабораторию) в адрес химической лаборатории Академии.
Всю осень 1889 года я работал в химической лаборатории Академии, проделал несколько анализов сплавов, стал изучать органический анализ и сделал сжигание некоторых органических веществ. В то же время я подал начальнику Академии рапорт с просьбой о разрешении оборудовать в моей квартире химическую лабораторию. Начальник Академии положил резолюцию, что я должен получить разрешение полиции. Несмотря на все мои хлопоты, пристав того участка, где я проживал, мою просьбу отклонил, посоветовав обратиться с этим делом непосредственно к градоначальнику. В то время градоначальником был ген. Грессер, в высшей степени свирепый человек, гроза всего населения, имевший большие полномочия и установивший большой порядок в Петербурге. Он пользовался большим доверием Александра III.
Получив разрешение начальника Академии, я решил лично представиться Грессеру и объяснить ему обстоятельства дела. Как сейчас помню, как я, молодой поручик, с просьбой в руках ждал в приемной появления грозного градоначальника. На приеме было десятка два штатских посетителей, только я один военный, одетый в парадную форму, и одна пожилая дама, оказавшаяся немкой, так как она объяснялась с градоначальником по немецки. Эта дама, когда дошла до нея очередь, стала проделывать такие уморительные книксены и строить такие умилительные глаза, что я, несмотря на мое робкое настроение, был едва в состоянии удержаться от смеха; эта комическая сцена невольно изменила мое настроение и придала мне храбрости, тем более, что в суровом выражении лица Грессера я заметил оттенок некоторой веселости и, пожалуй, добродушия. Может быть, эта сценка немного смягчила настроение грозного градоначальника, — во всяком случае, он внимательно выслушал мои объяснения и обещал рассмотреть мою просьбу. По его вежливому тону я понял, что он не будет чинить особых препятствий. Формального ответа я не получил, но через несколько дней пристав мне заявил: «начинайте работать, там увидим, а мой помощник будет Вас навещать».