И все же к приходу приглашенных на столе уже стоят всевозможные местные деликатесы: грибы, брусника, моченые яблоки. Наконец-то поспевают и пироги. Гости от такого "натюрморта" в восторге, и муж, улучив момент, говорит:
- Ну вот видишь, как все отлично получилось. А ты волновалась.
Оказывается, все так просто! Что тут скажешь? Такая уж, видно, наша женская доля.
"Вижу батайский мост, Саша!"
Шесть лет прослужил Александр Иванович в небольшом городке на Волге. Его соединение неоднократно выходило победителем во всеармейском соревновании, считалось одним из лучших в Войсках противовоздушной обороны. И вот поступил приказ о переводе мужа в ; Ростов-на-Дону на более высокую должность. Мы стали готовиться к переезду. С одной стороны, повышение, конечно же, радовало. А с другой - трудно было расставаться с друзьями, с коллективом, в котором так хорошо работалось Александру Ивановичу. Ну, да офицерским семьям к такому не привыкать.
Распрощавшись, мы уехали. Я с детьми в Москву, ожидать, когда в Ростове-на-Дону решится квартирный вопрос, а муж - на новое место службы.
Ожидание переезда затянулось на месяц с лишним. Известно, что квартирный вопрос, даже если муж военный и носит генеральские лампасы, решается у нас очень непросто.
Кстати, о лампасах. Я совсем упустила это памятное событие в нашей семье - присвоение мужу генеральского звания. Первый раз представление направлялось в 1944 году. А звание генерала присвоено только в 1953 году. Сбывалось предсказание незабвенного фронтового друга Александра Васильевича Утина о "звездном терновом венце" Покрышкина.
Мы находились тогда в сочинском военном санатории имени Я. Ф. Фабрициуса. Из всех отдыхающих Саша был единственным полковником. Но о разнице в величине звезд на погонах моего мужа постоянно помнил, пожалуй, только один человек, непосредственный его начальник, хотя многие из находившихся в санатории были в гораздо больших чинах и званиях.
Саша, как я уже упоминала, страстно любил шахматы и нередко отправлял меня, "чтобы не мешалась", на теннисный корт. Однажды под вечер мы заканчивали игру в паре с покойным ныне маршалом авиации, а в то время генералом Евгением Федоровичем Логиновым. Вдруг на корте появился высокий, красивый мужчина. Я сразу же узнала в нем Маршала Советского Союза Константина Константиновича Рокоссовского.
Понаблюдав за нашей игрой и дождавшись окончания сета, он подошел ко мне представиться:
- Маршал Рокоссовский. Мне очень понравилась ваша игра.
Услышав мою фамилию, Константин Константинович радостно оживился:
- Вы - жена Александра Ивановича Покрышкина?
- Да.
- Как мне повезло! Я давно хотел познакомиться с вашим мужем. Представьте меня ему, пожалуйста. Вы часто играете в теннис?
- Ежедневно.
- Значит, мне дважды повезло. Я очень прошу вас быть моей партнершей на весь месяц.
На следующий день пришло известие о присвоении группе военных очередных званий. В санатории оказалось сразу три "именинника" - Саша и два генерал-майора. Они тут же решили устроить общий ужин и пригласить на него всех отдыхающих, около пятидесяти человек! Мой новоиспеченный генерал отправился на адлерский аэродром и собственноручно (во всяком случае, по его утверждению) настрелял перепелок.
Когда мы обратились к Константину Константиновичу и его супруге с приглашением принять участие в товарищеском ужине по случаю присвоения званий, они восприняли это как собственную радость и согласились с удовольствием. При встрече с Александром Ивановичем маршал Рокоссовский выразил искреннее удовлетворение по поводу их личного знакомства. Он сказал, что во время войны много слышал о лучшем летчике-истребителе и восхищался его подвигами. Будучи в то время министром национальной обороны Польской Народной Республики, Константин Константинович заметил, что был бы счастлив иметь у себя в Войске Польском такого заместителя по авиации, как Покрышкин. Но, к сожалению, это невозможно.
Единственным из всех отдыхающих, не пожелавшим присутствовать на том торжестве, оказался... непосредственный начальник Александра Ивановича, Ему, генерал-лейтенанту, не пристало-де принимать приглашение от нижестоящих по званию. Меня же с того дня стали опекать сразу две замечательные женщины Александра Диевна Жукова и Юлия Михайловна Рокоссовская. Жены двух крупнейших военачальников, они по-матерински относились ко мне из-за моей молодости.
Жуковы отдыхали с дочерьми - Эрой и Эллой. Георгий Константинович был несколько строже и суше Рокоссовского и, тем не менее, запомнился мне очень простым в обхождении человеком, дружелюбным и доступным для всех. Очевидно, из скромности он не любил акцентировать на себе внимание окружающих.
И Жуков, и Рокоссовский, и маршал Конев очень доброжелательно относились к моему мужу. Однако Саша, верный своим принципам, никогда не искал у них защиты, ни разу не обратился за какой-либо помощью.
Итак, после полуторамесячного ожидания наступил наконец-то день нашего переезда, вернее, перелета к мужу в Ростов-на-Дону. В полученном накануне письме от Саши мне были даны четкие указания: обязательно, даже если из-за нехватки места придется оставить что-то из вещей, взять с собой его папки с материалами по тактике истребительной авиации. Над этой темой, привлекшей его внимание еще во время войны, он продолжал работать вплоть до конца своей жизни.
Ростов встретил нас белой кипенью цветущей акации. Поселили нас в самом центре города, на улице Энгельса, как раз напротив городского сада. Город не в пример тому, где мы жили до этого. Здесь были и драмтеатр, и оперетта, и множество кинотеатров. Добротные, ухоженные проспекты. Но вот беда, вокруг Ростова, куда не кинешь взгляд, всюду степь. Только на горизонте где-то, словно мираж, виднеются лесопосадочные полосы.
Будучи очень занятым в течение недели, муж всегда старался проводить выходные дни вместе с семьей. Чаще всего мы выезжали на природу, рыбачили, купались. Но ему, сибиряку, тут явно не хватало леса.
- Эх, сейчас бы по сосновому бору походить, смоляным воздухом подышать! - иногда вырывалось у него. Но, зная и мою любовь к лесу, он тут же находил контраргументы:
- Зато тут солнышко потеплей и рыбалка бесподобная В природе все компенсируется. Смотри, мать, как ребята наши загорели, папуасы!
К детям муж относился с неизменной добротой и заботой. Надо сказать, что и они всегда отвечали ему искренней взаимностью, уважением. В то же время он никогда не допускал излишней родительской опеки и с раннего возраста приучал детей к самостоятельности, воспитывал у них способность самим противостоять трудностям. Особенно это относилось к сыну.
- Ты - мужчина, - внушал Александр Иванович шестилетнему Саше-маленькому. - Когда меня рядом нет, ты должен заботиться о матери и сестре.
И сын ревностно старался оправдать оказанное ему доверие. В связи с этим вспоминается такой случай. Как-то под выходной день мы отправились всей семьей на Манычский канал. Муж занялся рыбалкой, а мы приготовлением обеда, купанием и изучением окружающих нас камышовых "джунглей". До захода солнца все было прекрасно. Но лишь опустились сумерки, на нас напали тучи комаров. А тут еще где-то совсем рядом, в камышах, тоскливо застонала выпь. Надо признаться, и мне, взрослому человеку, стало немного не по себе. Что ж говорить о детях? Но малолетний сын, подражая отцу, постарался успокоить маму и сестренку:
- Вы посидите немного в машине, в ней нет комаров. А я сбегаю за папой. Разожжем костер - и все будет в порядке!
Через некоторое время довольный отец похвалил Сашу-маленького:
- Ну, брат, ты у меня молодец! На тебя вполне можно положиться.
Надо было видеть, с какой гордостью воспринял эту похвалу сын.
Однажды мы оказались свидетелями возвращения на берег рыболовецкой бригады. Выбрав из сетей крупную рыбу, они безжалостно оставили на берегу трепещущую груду рыбьей молоди. Увидев такую картину, мы очень огорчились, а муж нас сразу же мобилизовал на спасение мальков. Рыбаки, снисходительно улыбаясь нашим стараниям, подошли к нам: