- Вы можете на него воздействовать. Я знаю. Мне понадобилось всего пару часов, чтобы увидеть, как мой всегда уверенный и невозмутимый муж, вдруг превращается в человека, которого я никогда не видела, и не знала. Он просто зависит от вас.
-Диана, вы ошибаетесь. Мы встретились вчера случайно. Поэтому он был так удивлен.
-И поэтому он, приехав домой, весь вечер просидел в кабинете, даже не проронив ни слова. А потом уехал. Я знаю, что он ездил к вам, или может, просто искал вас. Но, когда он приехал обратно, он разбил дома всю посуду. – Диана поставила стакан на стол.
Мишель не могла поверить, что ее сердце готово выпрыгнуть из сердца.
-Простите, но я ничего не знаю. Нас с ним ничего не связывает. – Мишель встала из-за стола. – Диана, зря вы себя так унижаете и все терпите. Это не приведет ни к чему хорошему. Да, какое-то время вы еще не потеряете его, будете находится рядом, но, вы уже давно потеряли себя. А это, на мой взгляд, самое страшное.
Диана встала, в руках у нее была сумочка, она ее сжимала, чтобы снова не заплакать: «Два года назад я сделала аборт. Я так хотела от него ребенка, хотя он был против. Я подумала, что, когда он узнает о ребенке, о его ребенке, то передумает. Смягчится. Но, он взбесился. Сказал, что я не имела права решать без него. И, тогда сказал такую фразу, я ее значение только сейчас поняла. Он сказал, что не я должна родить ему наследника. По-видимому, это были вы».
Повисла гробовая тишина. Мишель стояла рядом с Дианой и часто –часто моргала.
-Нет, Диана. Вы что-то не так, видимо, поняли. Нас с Павлом ничего не связывает. А вам, думаю, надо успокоиться. Привести свои мысли в порядок. Спросить у себя, что нужно вам. Вы предали себя, давно. И я не могу осуждать вас, тем более жалеть. Вы совершили большой грех-убили своего ребенка. Не его ребенка, а в-первую очередь, вашего. – Мишель не ожидала от себя таких слов. – Я вам не советчик. Но, пока не поздно, остановитесь. Конечно, мне трудно судить, но, если там ничего нет.....то вы уже не сможете что-то изменить. Вам надо вернуть себя. Вы -ангел. И достойны лучшего. Это не сарказм, не ирония. Это я вижу вас такой.
Диана вытерла глаза, кивнула и молча вышла из кабинета.
Миша подошла к окну. Шел дождь. На душе было была буря. Он заставил ее сделать аборт...кто-то должен родить ему наследника. От этих мыслей ее как будто передернуло.
В дверь постучали.
-Мишель, можно? – Стас заглянул в кабинет.
-Да, конечно. Прости, что-то я совсем не могу собраться.
Стас вошел в кабинет. Он сел в то самое кресло, куда минуту назад садилась Диана. Стас смотрел мимо Мишель: «Скажи. Этот Павел Нойман. Кто он тебе».
Мишель чуть не подавилась слюной. И он туда же.
-Человек из прошлого. Мы учились в одной школе, давным-давно.
-Мишель, я вообще не имею никакого права что –либо тебе говорить, но ты мне дорога. И вчера, может, конечно, мне все показалось, но этот человек как-то странно на тебя смотрел. И это продолжалось целый вечер.
-Стас, тебе показалось. – Мишу начинала бесить эта ситуация.
-Мишель. Я слышал про него. И не очень хорошие вещи. Он жесток, непредсказуем, может пойти по головам.
-Я знаю, он проверял нашу компанию, в которой я работала и откуда меня уволили. – Миша посмотрела на Стаса
-И я все никак не мог понять с чего вдруг он так заинтересовался моей галереей. Скупил картины, причем самые дорогие.
-Что тут непонятного. Ты же видел, как его супруга относится к искусству.
-Да, видел, точнее до вчерашнего вечера думал, что все это и делается ради нее. Потому что он при всех наших встречах говорил о супруге и ее интересах в искусстве. Но, вчера. Эта бедная девушка. Она просто как приложение к нему. Не больше. И тогда я заметил другое.
Мишу передернуло. Она не хотела слышать его дальнейшие рассуждения, но Стас продолжал: «Сначала я обратил внимание, как он на тебя смотрит. Подумал, что просто обыкновенный красивый, богатый и властный самец пытается проявить свой паршивый характер. Но, когда ты исчезла, а потом я нашел тебя всю заплаканную … а когда сегодня, придя утром в галерею, я увидел у двери его жену, на которой лица не было, и одна умоляла меня дать твой адрес… тогда я все понял.
-И что же ты понял, Стас? – Миша повернулась к нему.