8 сентября 1965
Тюмень, ул. Орджоникидзе 51 кв.2
О том, насколько отзывчивым был этот человек к чужой беде, фактически удочеривший больную девочку, ставшую круглой сиротой при живых родителях, рассказывает очерк Ю.Лушина "Чужие письма" журнала "Огонек" (1978 г., NN 5 и 6), а также документальная повесть Бориса Тучина "Четвертое измерение".
А эту статью о нем спустя годы я нашла на сайте кафедры Тюменского индустриального института, открывшегося в Тюмени в 1964 году:
..." Одной из первых кафедр в новом институте стала кафедра физики и уже 1 сентября 1964 начались занятия. Первым заведующим кафедрой стал человек с "плохим" характером Дмитрий Дмитриевич Саратовкин.
В Дмитрии Дмитриевиче Саратовкине -- физике, специалисте по стереоскопии, поражала прежде всего почти юношеская живость: в глазах, в жестах, в речи. Ни возраст, ни профессорская должность не добавляли ему ни степенности, ни солидности. Впрочем, эти атрибуты авторитета ему меньше всего были нужны. У него -- свое отношение к авторитету. Но об этом в свое время. А пока...
Что же его, человека почти пенсионного возраста, заставило сняться с "насиженного" места в Томске и "связаться" с Тюменским индустриальным институтом, еще не ставшим реальностью, еще существовавшим только на бумаге?
-- "Плохой" характер, -- говорит Дмитрий Дмитриевич. И в глазах его прыгают озорные чертики,когда он делится воспоминаниями. Дело было в Томске. Встаю утром, собираюсь бриться, вдруг слышу за дверью свою фамилию (жил я тогда в студенческом общежитии). Открываю дверь, передо мной молодой человек(Виктор Ефимович Копылов в будущем ректор), спрашиваю: "Чем могу?" А он в ответ: "Я за вами. Собирайтесь, поедем в Тюмень". "Зачем?" Говорит: "Заведовать кафедрой физики". "Собираться-то недолго, -отвечаю, -- уже собираюсь. В Новосибирск. Опять с начальством не поладил. Могу и в Тюмень. Только, молодой человек, у меня характер плохой, скандальный, ругаться люблю". "Вот и хорошо, -- слышу от него, -- нам такие нужны".
Что касается предупреждения Д.Д.Саратовкина о "скверном" характере, то оно оправдалось вскоре же. Первая паника охватила ректорат, когда "Де-Де" (так все звали Саратовкина в институте) предложил студентам принести на экзамен по физике вместо шпаргалок любую литературу (от учебников до справочников) и свободно пользоваться ею при подготовке к ответу. Его логика была проста до неожиданности: неважно, сколько студент вызубрил. Важно, сколько понял. Справочники для того и существуют, чтобы "справляться", а физика -- не устав караульной службы. Переспорить Саратовкина было трудно. Пошли на компромисс: половина групп сдает физику по учебникам, другая -по шпаргалкам. После сессии паника охватила уже студентов: в группах, которые пользовались справочной литературой, оказалось больше половины двоек. Значительно лучше сдали физику студенты, у которых привилегий не было. Все объяснялось просто: кафедра физики составила для экспериментальных групп экзаменационные билеты таким образом, что все учебные пособия превратились в справочную литературу, способную помочь только тому, кто научился понимать физику, кто занимался систематически, а не отличился зубрежкой в сессию.
Пока все переживали итоги эксперимента, кафедра Саратовкина обмозговала очередную идею: давались задания на дом и в течение семестра их выполнение оценивалось определенной суммой очков. Все на добровольных началах: хочешь -- решаешь, не хочешь -- воля твоя. Был один стимул: освобождение от экзамена, если набрал определенное количество очков. В институте эту систему так и окрестили -"очковая". Стоило только произнести слово "очковая", как тут же, стихийно, возникала дискуссия как сторонников, так и непримиримых противников системы. И у тех, и у других всегда готовы были контрдоводы.
Студенты ринулись к щитам с заданиями -- набирать заветные очки. И тут оказалось, что дело это непростое, да еще осложненное тем, что решать задачи пришлось самостоятельно: "хитрые" физики предусмотрели все, и студенту не приходилось уже рассчитывать на помощь посторонних. А страсти кипели. И, наконец, вылились на страницы институтской многотиражки. Теперь, спустя почти три десятка лет, можно улыбнуться: главный аргумент сторонников "очковой" -- "студенты весь семестр изучают физику", аргумент противников -- "студенты весь семестр изучают только одну физику, забыв о других предметах, не менее важных". "Очковая" ушла в историю, и, пожалуй, нет смысла выяснять, кто был прав. Хотя, думается, всегда прав ищущий новое, пытающийся разрешить проблему, с которой столкнулся. Важно отметить и другое: не с этих ли споров вокруг новшеств кафедры физики начался серьезный разговор о проблемах вузовского образования? Можно ли совместить объем знаний, необходимых будущему специалисту, и ограниченность сроков обучения? Как восстановить "сократовский" индивидуальный диалог при массовом обучении? Возможно ли, чтобы обучение было коллективным и в то же время индивидуальным? Вопросы были заданы. Преподавателям и студентам было что осмыслить. В настоящее время на кафедре применяется видоизмененная "очковая" система - рейтинг.
А доценту Д.Д.Саратовкину этого явно оказалось маловато. Его волновали все стороны жизни начинающегося института. Он мог появиться в редакции газеты, в комитете комсомола, на учебе актива. И всегда приносил необходимые, ясные и новые для всех мысли. То он пытался доказать необходимость студенческих дискуссий: именно в них знание переходит в убеждение. То вдруг выступал перед комсоргами и заставлял их думать в неожиданном для них плане.
Каждая его беседа надолго оставалась в памяти у ребят, побуждала их думать, помогала сформулировать свои задачи, определить цели, способствовала увидеть неожиданные повороты в работе. Одно из занятий он начал серией вопросов, на первый взгляд совсем простых: "Зачем вы учитесь в институте? Чтобы стать нефтяниками. А когда станете нефтяниками, что будете делать? Бурить будете? А бурить будете сами? Нет? Подчиненные? Значит, вы учитесь для того, чтобы ваши подчиненные бурили? А теперь позвольте спросить: а будут ли эти подчиненные вас слушаться? А как же не будут -- должны: ведь вы же начальство! В действительности-то руководить коллективом -- это вовсе не значит командовать. Право отдать приказ подчиненному налагает чрезвычайно большую обязанность: отдать такой приказ, который подчиненные могли бы выполнить, да еще обеспечить его возможностью выполнения".