— Кто-то доработал, — вздохнул он, глядя на то, что выливалось из одной бедной эльфийки. Как она не задохнулась, оставалось загадкой даже для меня. А уж то, что творилось во всем ее теле, описать было крайне сложно. Черными сгустками были забиты сосуды, эта дрянь копошилась в кишках, лезла из легких через нос и рот, выливалась с естественными выделениями… В общем, смотреть на это все без тошноты было невозможно. Но, как ни странно, все вытащенные из черной пустоты выжили, хоть для своего мира они и умерли. А еще выжили их родственники, вытащенные по нитям крови. Но все же…
— Если хочешь, можешь сходить в тот мир, — я отыскала координаты и показала дракону. У него память хорошая, запомнит. — А я чет морально не соберусь. Вроде и знаю, что мне не грозит, но все равно как-то боязно.
— Потом сходим вдвоем, сегодня не лучший день, — загадочно ответил кровавый. Я пожала плечами — нет так нет. Что мне его, за ногу тащить? Но вот фраза про день меня немного смутила, обычно таким женщины занимаются — дни считают и лунный календарь ведут.
— И какой же сегодня день? — спросила я лишь для проформы.
— День поедания персиков, — отрезал Лэт и вытащил откуда-то целое ведро.
— Не лопнешь, деточка?
— Не боись, бабушка, — отрезал он и смачно захрустел еще зеленым, но от того не менее вкусным фруктом. Вот зараза, соблазняет тут вкусностями.
— Слушай, как думаешь, это надолго? — я решила кулинарно отомстить и создала себе пирожное. С персиками, чтобы добить.
— Что именно? — Лэт сплюнул косточку в пустую корзину. Когда соберется много, то отнесем в оранжерею, эльфы вырастят новые персиковые деревья.
— Ну… Шеврин… — я многозначительно закатила глаза. Сидеть просто так скучно, а идти домой страшно. Придется устраиваться на ночевку в храме, благо кроватей тут всегда много, как и свободных комнат.
— А хрен его знает, — прыснул в кулак дракон. Я тоже захихикала — вот уж точно, обо всем знает только хрен Шеврина. И сколько он будет мучить Риша зависит от настроения и потенции дракона смерти. Вот уж гады!
— Тогда придется ночевать тут. Думаю, ты не против, — кровавый согласно кивнул, поскольку его рот снова заняли персики, и я пошла собираться на ночевку.
Но стоило только умыться и расчесаться, как на пороге ванной показалась Шиэс в ночнушке и с подушкой подмышкой.
— Не помешаю? — спросила золотинка и фыркнула при виде протянутой ей второй расчески.
— И остальных забирай, будем ночевать тут, — вздохнула я, представляя масштаб катастрофы. Вся драконья шобла слопает запасы храма, и утром жрецы заколебают с просьбами быстро создать продукты.
— Местные кровати не выдержат. Так что пусть сами распределяются, — отмахнулась золотинка.
Подошедший Лэт только махнул рукой в сторону «комнаты богини», как пафосно называют это место жрецы. А по мне спальня как спальня. Но надо же как-то подчеркнуть ее значимость, а этих эльфов хлебом не корми, чтобы не выдумать какое-то пафосное название. Спасибо хоть не чертоги.
— Я Шора перевезла, он пока у жрецов в соседнем храме, — пояснила Шиэс. — Маленько промахнулась координатами, тут этих храмов настроили…
— Угу, я тоже в них путаюсь… — подтвердила я и повела всех отсыпаться. Пожалуй, надо будет посмотреть, как там все остальные. Но думаю, не пропадут. А вот Риша придется утром штопать…
========== Часть 167 ==========
Я подошла к напивающемуся Шеврину и похлопала его по плечу.
— Хватит, а то ноги промочишь.
— Чего? — дракон смерти оторвался от коньяка и удивленно взглянул на меня. Несмотря на стойкий запах спиртного, выглядел он вполне трезвым, только пришибленным и чертовски усталым.
— Мочевой пузырь лопнет, и ноги промокнут, — хихикнула я, понимая, что пугать высшего дракона байками про алкоголизм смысла нет. К тому же, для него пятая бутылка коньяка чем-то похожа на пятую банку аскорбинки. Не смертельно, но может случиться какой-нибудь казус.
— Да иди ты… — протянул Шеврин, прикидывая, куда бы меня так послать, чтобы я ему не мешала.
— Не пойду. А пить тебе все же хватит, — я убрала бутылку на полку кухонного шкафа. Все равно ведь достанет, когда захочет, но такой жест наглядно даст понять, что я не просто так сюда пришла. — Что случилось-то?
— Эти… говнюки… взорвали стадион, — буркнул дракон смерти. — Прямо во время соревнований.
— А я говорила, что это херовая идея эти ваши соревнования, — отмахнулась я, понимая, что все равно соревнования в Академии уже никто не отменит. Студенты просто не дадут этого сделать и из шкуры вылезут, но продолжат сражаться и пробовать свои силы. Еще бы, такая потеха! К тому же, соревнования были отличным способом заработать на ставках, а я уверена, что ушлые и предприимчивые студенты и ученики радостно наживались на боях. Так что прикрыть столь выгодную лавочку не сможет даже Шеврин, поэтому ему ничего не оставалось, как поддерживать эту идею и помогать с ее реализацией. А потом выгребать бедствия с последствиями.
— Раненные есть? — деловито спросила я, глядя на все еще хмурого Шеврина. Тот лишь поморщился.
— Нет, все вылечились. Стадион я восстановил. Так что тебе там делать нечего.
— Тогда чего ты такой хмурый?
— Потому что заебался, — отрезал дракон, явно желая меня телепортировать куда-то к чертовой бабушке с глаз долой. Но я продолжала маячить у него перед глазами, из-за чего в его мозге родилась гениальная идея. — Пошли разомнемся, что ли?
Я тяжко вздохнула и потащилась за ним в спортзал. Сейчас отобьет мне все окорока своим мечом, а ты потом страдай. Обидно было не поражение — я все равно знала, что против Шеврина не котируюсь, обидным казался именно сам факт избиения и словесных выпадов товарища черного. И понятно, что он желает мне только добра, вот только что-то это добро вечно постигается через задницу и прочие части избитого тела.
Тренировка началась как и все прочие — с пенделя мне мечом, чтобы резвее принимала нужную стойку. А дальше Шеврин просто гонял меня по залу, заставляя не сколько отбиваться, сколько следить за собственными ногами и стараться не запутаться в них, поскольку падение равнялось однозначному проигрышу. Мол, упал — убит. Ну да ладно, мы люди уже привычные…
— Да что ты шевелишься как толстая каракатица? — вызверился дракон, по его лицу прошлась чешуя, мотивируя меня отбежать подальше. А то в таком состоянии он частенько не сдерживался. В общем, если кому нужен для типажа настоящий холерик, то прощу любить и жаловать — господин Шеврин идеально подходил под эту категорию. Он быстро закипал и быстро остывал, в перерывах делая вид, что вообще душка.
— Как могу, так и шевелюсь, — буркнула я, с трудом отбив нацеленный мне в грудь удар. Пожалуй, в настоящем бою будет легче просто лечь ему под ноги, поскольку ничего больше против него я сделать не в состоянии.
— Ты слишком ослабла, — констатировал Шеврин, глядя мне прямо в глаза. В черных провалах его глаз заклубилась тьма.
Я снова как смогла отбилась, чувствуя, что он все больше и больше поддается то ли чтобы поддержать меня, то ли чтобы получилась хоть какая-то тренировка. Ну не виновата я, что каждый раз мне приходится все начинать сначала. И Шеврин учит не сколько меня, сколько мое тело действовать на рефлексах и сплошной интуиции, поскольку сознание пребывает где угодно, но только не на поле боя. И это на самом деле все больше убивает мотивацию заниматься тренировками. Какой в этом смысл, если я завтра снова буду чистым белым листом без памяти?
— Я знаю, что тебе тяжело, — шепнул Шеврин, заставляя меня изогнуться, чтобы пропустить лезвие меча над головой, — но и ты пойми — это необходимо. Ты все равно будешь слабеть день ото дня до тех пор, пока не переродишься полностью. Дальше будет только хуже…
— Да ты просто мастер-утешитель, — фыркнула я, ощущая набегающие на глаза слезы. Куда хуже? Что еще мне уготовано? Сколько можно это терпеть?
— Я это прошел не один раз, — вздохнул он и приостановил тренировку, чуть повернул мое лицо к себе. Плещущаяся в его глазах тьма казалась какой-то своей, родной, доброй… понимающей. Это несколько смущало. — И я знаю, что тебя ждет много того, о чем ты не хочешь сейчас думать. Умереть намного легче, чем тебе кажется. А вот восстановиться после этого и не сходить с ума будет очень сложно. Поверь, я, в отличие от остальных, представляю, что тебя ждет. И хочу натренировать хотя бы твое тело, чтобы ты могла отбиться на одних инстинктах, пока твое сознание будет охреневать от происходящего и задаваться вопросом: «Что это было?». Ты не поверишь, но это много раз спасало мою жизнь и может спасти твою.