Мама опустила веки, на ресницах подрагивали кусочки туши: «Па, твой старший сын снова улетел за границу, я так боюсь этих авиаперелетов, ты уж возьми его под свою защиту, позаботься о его безопасности. И обо всей нашей семье позаботься, пошли всем здоровья и благополучия. Да, еще не забудь о моем маленьком бизнесе, ты же знаешь, мне нашей маме надо долг вернуть…» Она никак не могла остановить поток слов, совсем как за столом во время семейного ужина. Фу Ма легонечко ткнул ее в бок.
Муж старшей тети, прочистив горло, был лаконичен: «Твоя любимица Инъин в этом году устраивается на работу, так что не беспокойся». Старшая тетя, оттеснив мужа, поспешно дополнила: «Отец, я знаю, ты не оставишь Инъин без своего покровительства, у нее сегодня очень важное собеседование, это иностранное предприятие, говорят только на английском».
Муж младшей тети сложил пальцы в замок, как при молитве: «Здоровья крепкого, крепкое здоровье — самое главное. Внучок твой — семи пядей во лбу, в следующем году будет поступать в заграничный вуз, ты только помоги ему проявить себя наилучшим образом на экзамене, и этого будет достаточно», — интонацией голоса дядя явно намекал на скромность своих желаний, словно он не хочет просить слишком о многом, потому что боится затруднить деда.
«Па! Я сегодня столько ларьков обегала, везде одни лишь импортные бананы, а твоих любимых сахарных мини почему-то нигде нет, я несколько переулков вдоль и поперек исходила, еле-еле отыскала, а продавец знаешь как меня назвал? “Мамаша!” Представь себе, к твоей младшей дочке все теперь обращаются “мамаша”!..» Слушая младшую тетю, Фу Ма едва не прыснул от смеха, но вдруг увидел, что она плачет. Ее муж стоял неподвижно с непроницаемым лицом. После того инцидента с изменой, супруги больше не жили вместе. А ведь какая любовь была! Фу Ма вдруг вспомнил, как они вызвались отвести его в зоопарк, а сами всю дорогу про него забывали, только и знали, что обнимались и целовались в укромном уголке за вольерой с жирафами. Сколько воды с тех пор утекло, а картинка яркая, четкая, словно перед глазами.
Младший дядя, помявшись, стрельнул у Фу Ма сигарету, не разжимая губ, несколько раз затянулся, потом почтительно положил к подножию надгробной плиты, пригнул голову к плите и зашевелил губами, словно что-то шептал деду на ухо. Никто не смог расслышать его просьбы, включая самого деда, — еще за два года до смерти старик в одночасье оглох, хоть из пушки пали — реакции ноль.
Когда пришел черед Фу Ма, у него, как обычно, язык прилип к небу и слова застряли в горле. Он никак не мог привыкнуть к этой церемонии — как будто после смерти дед и не дед вовсе, а всемогущественный бодхисаттва, от покровительства которого зависит все — здоровье, работа, успех. Стоявшая рядом мать Фу Ма задергалась, принялась вместо сына просить деда: «Видишь, какой он рохля! Прошу тебя как главу семьи, позаботься о его женитьбе!»
Бабушка прощалась в последнюю очередь. Она осталась на могиле одна, говорила с дедом несколько минут. Когда садилась в машину, выражение лица было загадочно-непроницаемым, но умиротворенно-спокойным.
***
Хотя на часах всего одиннадцать пополудни, вся семья, как заведено, направилась на семейный обед в тот ресторан, куда они ходили из года в год — здесь муж старшей тети мог оплатить счет, а потом получить в своей организации компенсацию всех своих затрат.
В ресторане к ним присоединилась Инъин, примчалась сразу после собеседования. Несмотря на холодный день, на девушке был короткий кремового цвета пиджак, выгодно подчеркивающий ее осиную талию, и туфли на каблуках, больше похожие на ходули. На фоне Инъин окружившие ее родственники выглядели как жирные карликовые куры-бентамки. Инъин тут же засыпали вопросами о собеседовании, она с готовностью, но без фанатизма отвечала, то и дело вставляя английские слова. На семейных сборищах типа этого Инъин как представительница третьего поколения всегда была центром всеобщего внимания. Тот важный проект по строительству моста, который курировал ее отец, позволил Инъин уехать на три года в Австралию учиться в университете, название которого Фу Ма никак не мог запомнить. Конечно, после зарубежной стажировки графа «образование» в ее резюме стала выглядеть в тысячу раз круче, чем та же графа в резюме Фу Ма, и можно смело прогнозировать, что в будущем ее послужной список тоже окажется в тысячу раз круче. Да кто такой Фу Ма? Зачем сравнивать с Инъин, вон, останови на улице десять случайных прохожих, и восемь из них окажутся успешнее Фу Ма. Примерно так говорила его мать, и в данном конкретном случае Фу Ма был с матерью согласен на все сто процентов… Инъин вежливо и коротко поприветствовала Фу Ма, не забыв отпустить комплимент: «Стильная сорочка!» Он, опустив глаза, бросил на себя взгляд — из-под куртки, которую он до сих пор не снял, виднелся лишь уголок воротника рубашки.