— Об обнаружении.
— Что?
— Об обнаружении, а не об обнаружении.
— В протоколе это без разницы. Там буквы.
— Ну я это так, для вас.
— У нас «обнаружение» говорят все. Я раньше тоже говорила «обнаружение», до учебки, но потом привыкла.
— Извините.
— Пожалуйста. С головой мужчины среднего возраста, в которой был опознан ваш муж Петренко Максим Александрович.
— Это у вас, наверное, профессиональный сленг.
— Что?
— «Обнаружение». У нас вот говорят тут «рудники» вместо «рудники», например. В единственном числе — «рудник». (Кашляет.) Устала бороться.
— Вас это сейчас больше всего беспокоит?
— Нет. Я просто так сказала, к слову пришлось. Извините. Вы продолжайте.
— Сейчас. Так, вы меня сбили. А, вот. В которой был опознан ваш муж Петренко…
— Да. Вот тут.
— Опознание было произведено сотрудником службы кадров ООО… Так. По прошествии… По происшествии… Через примерно две недели. Все это время вы говорили по месту работы супруга о его недомогании.
— Правильно.
— Когда по месту жительства Петренко М. А. прибыла оперативная группа, вы сообщили им, что Максим Александрович находится на службе.
— Да.
— При этом в морозилке вашего холодильника, марка «Кэнди», была обнаружена кисть и стопа человека, экспертизой установленные как части тела, принадлежащие Петренко М. А… Не отрицаете?
— Не отрицаю.
— В ходе опознания в морге головы потерпевшего вы заявили, цитирую, что в смерти Петренко М. А. виноваты мертвые, которые побудили вас совершить данное преступление.
— Именно.
— Капитан полиции Сергеев А. П., который осуществлял задержание вас, сообщает, что вы имели, цитирую, спокойный и сосредоточенный вид.
— Не знаю. Ему видней.
— Елена Константиновна…
— Да?
— Вы убивали вашего мужа Петренко Максима Александровича?
— Я ведь уже дала признательные показания.
— Вы сами или с посторонней помощью произвели расчленение потерпевшего?
— Физически?
— Что?
— Вы имеете в виду физическую или духовную помощь?
— Физическую.
— Сама.
— А… А духовно?
— Была ведома.
— Кем?
— Была ведома мертвыми.
— Какими мертвыми?
— Мертвыми людьми, которые находятся среди нас. Я имен не знаю. Мертвыми. Которые под горой погребены.
— Под какой, прошу прощения, горой?
— Под Шмиттихой. Это у нас так… Под горой Шмидта.
— Это… Кто там у вас похоронен?
— Только приехали, да? Все, кто город строил. Основатели Норильска, так сказать. Зэка. Вы бы почитали.
— И это мертвые потребовали от вас совершить преступление по сто пятой статье УК РФ в отношении вашего мужа?
— Они без статьи. Я просто поняла, что им нужно, чтобы мой муж тоже умер. Они его к себе звали, а он артачился, не шел. Я только помогла.
— Так. Подождите… Я проверю. Записывает. А кто еще умер?
— Что?
— Вы говорите: надо, чтобы он тоже умер. Тоже — как кто?
— Как они.
— А вы… Вы больше никого случайно… не убивали?
— Нет.
— А мертвые как вас… Как они вам сообщили о необходимости убить вашего мужа?
— Нашептали. Напели.
— Поточнее.
— Ну это же мертвый город. Мертвый, Валя. Тут живое трудно держится, недолго. Можно я вас Валей буду называть?
— Меня надо называть «товарищ лейтенант».
— Вы к нам только-только приехали, да? (Кашляет.)
— Какое это имеет отношение к делу?
— Видно, что не отсюда. Розовая такая. Свеженькая. Вас ведь командируют, да? Следователей. На сколько к нам? На год?
— Значит, так. Я считаю, что вы симулируете. Что вы хотите избежать ответственности. Что цель у вас дуркой отделаться. Никакая вы не сумасшедшая.
— Я и не говорила, что я сумасшедшая. Это капитан ваш говорил. Я не хочу в дурку, Валя. В колонии лучше.
— Мы назначим вам психиатрическую экспертизу. Вот с ней и будете цирк разводить.
— Ну и ладно. Всё, я могу обратно в камеру?
— Нет, не можете. Рассказывайте для записи, как вы именно его убили?
— Ножом. Кухонным ножом. В шею ткнула.
— Он оказывал сопротивление?
— Нет. Он пьяный был. Спал.
— В квартире нет следов крови. Где вы его…
— В ванной. Дотащила до ванной, как обычно. Положила. И там уже.