Мы принялись отговаривать их из лучших побуждений — это ж какое неуважение к усопшей! Да и живым несладко придется. Но ни отец, ни мать, ни брат не послушали. Видимо, они твердо верили, что никаких грязных секретов у их дочери быть не может, поэтому настойчиво требовали, чтобы пришел врач и совершил осмотр. Я не знал, что и сказать. Ясно же как день, что их просьба совершенно неоправданна, бессмысленна. Если повторить осмотр — только больше позора достанется и семье, и самой девушке. Всякий ведь понимает, что нарушена девственная плева или нет — для гинеколога вещь очевидная, вероятность ошибки примерно равна нулю. Я не утверждаю, что каждая женщина с порванной девственной плевой непременно спала с мужчиной. Конечно, чаще всего это так, хотя бывают и другие, специфические обстоятельства. Как-то один ветеран Нового четвертого корпуса рассказывал, что в сражении за Чжэньцзян вражеская бомба угодила в наш санитарный автомобиль, машина перевернулась, и молодая медсестричка — только-только в армию пришла — в прямом смысле вылетела из кузова и шлепнулась на землю. Она увидела, что истекает кровью, и решила, что в нее попало осколком, — как завоет от страха! А врач посмотрел и сказал: «Все с тобой в порядке, только плева порвалась». Я вспомнил эту историю и подумал, что определять уровень нравственности медосмотром, вообще-то говоря, не совсем научно. Иными словами, я не могу утверждать, спала покойница с мужчиной или нет. А вот врач точно поймет, так как это ясно как день. Я понимал, что если мне удастся доходчиво объяснить это родным, они наверняка оставят идею с осмотром трупа. Только как же им втолковать? А если они потом мои же аргументы обратят против меня? Вдруг окажусь крайним? Поэтому я не стал делиться своими мыслями и назвал какую-то другую причину. Вот только другая причина их не убедила — они настаивали на осмотре, договориться не получалось.
— Вот когда проведут осмотр и подтвердят, что моя дочь порченая, тогда я и уйду вместе с ней, тут же! — сказал отец.
— Моя дочь уже заплатила своей жизнью. Неужели недостаточно для такой скромной просьбы? Если откажете — умру прямо здесь, а что мне еще остается? — проговорила мать.
Старший брат добавил:
— И тогда я возьму оба трупа и отвезу в Нинбо, к вашему начальству!
— Тогда и я умру здесь, хоть буду рядом с дочкой, — продолжил отец.
— Значит, возьму три трупа и отправлюсь на площадь Тяньаньмэнь к председателю Мао… — заявил брат.
Раз уж до такого дошло, о чем тут дальше разговаривать? Всё зря! Происходящее разозлило и вместе с тем опечалило меня. Их дочь умерла, не успев стать настоящим солдатом, — двойное несчастье для всей семьи. Я искренне им сочувствовал и хотел хоть немного облегчить их горе. Даже решил про себя, что компенсирую им расходы на погребение в двойном размере и что лично буду присутствовать на похоронах, чтобы соседи не смотрели на семейство косо. Но они, видимо, решили восстановить свою репутацию, «публично опозорившись», и отговорить их не получалось. Явились начальник отдела народного ополчения и комиссар — они срочно вернулись обратно. Комиссар попытался лично уговорить родню — но тоже без толку. Все впустую! Так что мы втроем, посовещавшись, решили пойти им навстречу и сразу же отправили машину в уездную больницу, чтобы как можно скорее прислали человека — а чего откладывать-то? В тот же день еще до полудня приехали двое врачей: одна пожилая, а другая — крупная тетка средних лет. В руках у них были чемоданчики с красным крестом. Они пробыли в комнате отдыха около пяти минут, вышли и вручили нам заключение: «девственная плева умершей не повреждена».
Это как на войне угодить в страшную засаду!
Я побежал на почту, заказал междугородний звонок и доложил обстановку в часть: позвонил своему непосредственному командиру — начальнику политотдела. Расспросив о случившемся, он сделал мне выговор: этих врачей нашел местный отдел народного ополчения, как можно им доверять? Меня это отрезвило. Верно, мы же не можем в этом вопросе полностью довериться отделу народного ополчения, потому что местные ответственные лица в то же время являются и заинтересованными лицами, как модно сейчас выражаться. Им надо, чтобы все было в образцовом порядке, тогда выйдет, что они не при чем. В отличие от нас. Это они изначально заварили всю кашу — прислали нам новобранца сомнительных моральных качеств, Q! А теперь выходит, что они — пострадавшие, а виноваты мы. Начальник политотдела сначала велел мне съездить в Ханчжоу и связаться там с военным округом, чтобы они дали своего врача для повторного обследования. Но сразу же передумал: военный округ — это как раз вышестоящая инстанция над отделом народного ополчения, не пойдет. Нужно обратиться в больницу нашего флота. Разговор закончился на том, что он сам распорядится насчет врача, а мне оставалось только ждать.