Господи, помоги нам, — молило мое сердце, а я смотрела, как отец засыпает. Потом нашла телефон и позвонила своему мужу Джо в Хьюстон, детально объяснив положение. Полная тревоги и совершенно обессиленная, я опустилась в кресло в зале ожидания и уставилась перед собой невидящим взглядом. Прошло несколько минут, прежде чем я осознала, что звонит телефон.
Джо проконсультировался с известным врачом из техасского медцентра, и бригада неотложной помощи уже готовилась к нашему прибытию. Пока я выписывала отца из больницы Св. Джозефа, два физиотерапевта установили в моей машине кислородный аппарат и специальную кровать. Вскоре мы мчались по шоссе №20 по направлению к Хьюстону. Все восемь часов пути мой взгляд метался между видом дороги и отражением отца в зеркале заднего вида. Охваченная невообразимой тревогой, я боялась не довезти его живым до больницы.
Наконец, в 2 часа утра, впереди показались светящиеся красные буквы «Скорая помощь». Как спасатели, готовые к погружению в неведомые глубины, медицинская бригада окружила нашу машину, едва мы подъехали к нужному входу. «Джо Дэвидсон?» — спросили они, открыв все двери. Затем переложили отца на каталку и повезли в приемное отделение, а оттуда на экстренную операцию шунтирования. Операция прошла успешно, с хорошим прогнозом — полное восстановление. Однако это еще не значило, что все именно так и произойдет.
Примерно через полтора месяца, 3 июня, случилось двойное торжество. Был день рождения отца, и мы уже разрезали торт, когда вошли его врачи. «Отлично, мы как раз вовремя, у нас тоже подарок для вас! Вы можете собираться домой завтра-послезавтра»,— объявили они. Мы ужасно обрадовались, а затем подумали, нельзя ли выписать отца в тот же день. Врачи уже ушли, поэтому мы обратились к медсестре. Та ответила, что «у мистера Дэвидсона есть одна проблема; прежде чем выписаться, ему необходимо хорошенько отоспаться, так как сейчас у него день смешался с ночью — он просыпается среди ночи, начинает разговаривать, писать или что-нибудь делать».
— Мой отец — баптистский священник, — пыталась я ее вразумить, — таков его образ жизни. Обычно он поспит несколько часов, а после полуночи встает и готовит проповеди. Просто такой у него распорядок.
— Мы его не выпишем, пока он не будет спать спокойно всю ночь, — заключила медсестра и удалилась.
В смятении молила я других дежурных врачей и сестер, но, когда и это не помогло, я оставила записку папиному лечащему врачу.
— Первое, что я сделаю завтра утром, — это увезу тебя отсюда, — уверила я отца, — и никто меня не остановит.
Наутро в больнице меня встретила старшая медсестра, администратор больницы, папины хирурги и анестезиолог. «Вчера вечером произошел несчастный случай, — начал администратор, — в 9:30 и в 10:30 медсестра дала вашему отцу полную дозу валиума, а потом еще и в полночь».
Анестезиолог, нахмурившись, сокрушенно покачал головой: «Таким количеством можно убить молодого здорового двадцатилетнего человека; я удивляюсь, как ваш отец еще жив».
Когда я вошла в палату к отцу, меня охватил настоящий ужас. Его лицо сковала агония — он наверняка осознавал, что происходит, но был не в силах что-либо предотвратить. Спустя восемь мучительных дней, 22 августа, в 3:30 утра его силы окончательно иссякли. Зазвонил телефон, и я услышала страшную весть: «Мне очень жаль, но ваш отец только что скончался».
И только начала увядать черно-красная роза на длинном стебле у портрета отца, как опять в 3:30 утра раздался пугающий телефонный звонок. И вновь ужасная новость: моя невестка Пегги покончила с собой.
До этого момента слово стресс не имело для меня какого-либо значения, но сейчас оно эхом зазвучало со всех сторон. «Ты пережила слишком много стрессовых ситуаций», «От этих стрессов ты можешь заболеть раком», «От таких стрессов можно умереть». Мать, врачи, друзья, сотрудники дополняли свои предупреждения душераздирающими историями.
Я похудела. Когда мой вес уменьшился до 83 фунтов, один из моих коллег предложил как бы невзначай:
— Слушай, Дайяна, в этом семестре начинается новый предмет: «Стресс 101». Давай, запишись на него!
— Кто, я?
— Я вполне серьезно, — настаивал он, протягивая мне расписание весенних занятий, — тебе стоит его прослушать.
Хотя я не чувствовала такой потребности, но достаточно уважала точку зрения коллеги, чтобы послушаться.
Первое занятие оказалось достаточно необычным. Преподавательница обратилась к слушателям с просьбой:
— Пусть каждый из вас представится, а затем одним предложением попытается ответить на вопрос:
Что из происходящего в вашей жизни в данный момент порождает у вас наибольший стресс?
И потекли слова о горе, тяготившем многие сердца.
— Меня зовут Фэй, — начала молодая мать, глотая слезы, — мой пятилетний сын в больнице, он умирает от лейкемии.
Сидевшая рядом с Фэй женщина продолжила горестный список:
— Меня зовут Юлия, шесть недель назад мой муж умер от рака.
— Меня зовут Грег, — заговорил первый спортсмен колледжа, — мой друг разбился на мотоцикле.
— Мой брат пострадал от удара током... — едва смогла вымолвить двадцатилетняя девушка, вся в слезах от горя.
К концу вступительной беседы стало ясно, что каждый из собравшихся испытывал горе — из-за чьей-то смерти либо в ожидании нависшей смерти близкого человека.
Очень тихо миниатюрная преподавательница присела на уголок стола. Ее шелковая юбка легла на угол, как дорогая скатерть.
— Обычно я не начинаю занятий подобным образом, — произнесла она и на мгновение замолчала, оглядывая аудиторию. Затем продолжила, слегка наклонившись к слушателям. — Но поскольку все вы знаете, что такое потерять дорогого человека, что же, ваше понимание будет более глубоким. В тот момент, когда вы слышите ужасную весть, ваш мозг вырабатывает сильнодействующие химические вещества. Они достигают каждой клеточки вашего тела; нескольких минут достаточно, чтобы весь организм оказался пораженным — вплоть до молекулярного уровня. Чтобы вывести эти токсины, вашему телу потребуется около шести недель. Если же в течение этого периода случается другой кризис, ваш мозг выделит новую порцию токсинов. Первая реакция мозга — это только начало.
В течение семестра она рисовала диаграммы и описывала динамику стресса, и я наконец поняла. Хотя у меня были месяцы, чтобы подготовиться к смерти отца, в момент, когда я услышала: «Сожалею, ваш отец только что скончался», в моем мозгу произошел резкий выброс токсинов, которые распространились по всему организму. Второй «удар» я получила, узнав, что моя невестка покончила с собой. Прежде чем первая порция веществ полностью ушла из организма, новые обстоятельства спровоцировали второй выброс. Хотя я догадывалась, что мои разум и душа противятся подобным переменам, но то, что мое тело находится в состоянии постоянного стресса, оказалось новостью. Сердце и щитовидная железа подвергались серьезному воздействию.
Эти занятия сильно изменили мою жизнь, ведь до тех пор я игнорировала само понятие стресс. Более того, я привыкала к беспорядку, воцарившемуся в моем теле; как и большинство людей, я не обращала на это должного внимания. Но, осознав происходящее, я начала преобразовывать все стрессовые обстоятельства в положительный
движущий фактор. Если бы тогда существовала эта книга, я избежала бы многих проблем со здоровьем.
ОПРЕДЕЛЕНИЕ ПОНЯТИЯ СТРЕССА
Стресс — это рефлекторная, врожденная, биологическая функция организма. Посредством стресса тело и разум приспосабливаются к любым изменениям либо противостоят им. Как поворот ключа заводит двигатель машины, так любое изменение окружающей среды вызывает в вашем организме стресс.
ЦЕЛЬ СТРЕССА. УРОВНИ СТРЕССА
Цель стресса такова: он посылает внутренний сигнал тревоги: произошло изменение, начинайте приспосабливаться. Каждое изменение и адаптация к нему происходят на соответствующем уровне интенсивности. Эти уровни можно разместить на некоей универсальной шкале.
На нижней ступени этой шкалы находятся изменения окружающей среды, заставляющие организм бессознательно приспосабливаться: например, изменения уровня освещенности вызывают расширение зрачков, температурные колебания воздействуют на дыхательную систему и т. д.