«Как долго я уже тут торчу? Наверное, он скоро меня выпустит?»
Когда прошло сорок пять минут, а Снейп так и не освободил его, Гарри сдался и повернулся к Мастеру зелий, снова умоляюще глядя на него.
«Ну ладно, мне очень жаль. Пожалуйста, выпусти меня!»
Снейп только покачал головой и жестом велел Гарри снова повернуться. Гарри так и сделал, но обнаружил, что едва сдерживает слёзы.
«Я ненавижу это. Боже, как я это ненавижу. Почему у меня столько проблем?»
Гарри бы понял, если бы дело было в Калли, но Снейп ясно дал понять, что речь идёт о самом Гарри. Только этого не могло быть. Не могло быть так, что Гарри важнее домашнего эльфа.
Но Снейп так свирепо говорил, что никто не должен плохо обращаться с Гарри. Эти два слова — «его подопечный». Блейз тоже упоминал их. Очевидно, они что-то значили для Блейза и Снейпа, каким-то образом связывали его со Снейпом так, что Мастер зелий пугался и злился, когда Гарри было больно. И это, конечно же, привело к тому, что Гарри застрял в углу до конца света за то, что подверг себя опасности.
«Если он так наказывает меня, то что же он сделает с Флинтом?»
Спустя час Северус наконец позволил Гарри выйти из угла, стараясь не обращать внимания на следы слёз на щеках мальчика.
«Он и впрямь ненавидит подобное… а я этим пользуюсь. Какой же я замечательный человек… Нет, чёрт возьми, он это заслужил, подобное не должно повториться».
Отвернувшись от страдающих глаз мальчика, Северус трансфигурировал обычный стол из табурета, которым пользовался в своей лаборатории, и дал Гарри перо и пергамент.
— Пиши: «Я важен для многих. Позволяя причинять себе боль, я также причиняю боль и тем, кто заботится обо мне. Я позволю другим помогать мне и обеспечивать мою безопасность».
— Сколько раз? — безэмоционально спросил Гарри, бросив на профессора странный взгляд.
— Начинай, сколько успеешь сделать за оставшуюся часть взыскания, а после продолжишь с этой цифры.
«Другими словами, это ещё не конец наказания».
Гарри взял перо и молча начал писать. Тем временем Снейп встал и принялся расхаживать по своему кабинету, казалось, всё больше времени находясь позади Гарри.
«Чёрт, как же это раздражает».
Наконец Гарри не выдержал.
— Знаете, сэр, кратковременная потеря памяти — это симптом чрезмерного употребления алкоголя или наркотиков.
— Не понял? — Снейп озадаченно посмотрел на него.
— Ну, было время, сэр, — сухо сказал Гарри, — когда вы знали, что я предпочитаю, чтобы вы не стояли у меня за спиной. Так как вы, очевидно, забыли, я бы посоветовал вам полегче с наркотиками.
— Приму это к сведению, — так же сухо ответил Снейп и вернулся к своему столу.
— Спасибо, сэр, — Гарри не сказал, за что поблагодарил, но его плечи расслабились.
Ровно в десять Снейп поднял голову и сказал Гарри, что тот может заканчивать.
— На сегодня с тебя хватит, можешь вернуться в лазарет.
— Да, сэр, — бесстрастно ответил Гарри.
«Это, пожалуй, самое худшее наказание в моей жизни. Действительно, мерзавец».
— Я также хотел бы отметить, что твои две недели домашнего ареста закончились.
Это заставило Гарри почувствовать себя немного лучше.
«По крайней мере, я смогу выйти на улицу».
— И я должен тебя предостеречь. Ты свободен от ареста, но будешь избегать Маркуса Флинта как чумы. Он больше не капитан и находится на испытательном сроке. Но он всё ещё здесь, и ты к нему не приближаешься, понял?
«Перестань ты меня контролировать!»
— Я понимаю, что вы ничего не можете с ним поделать, сэр, — с горечью сказал Гарри. — Я вас предупреждал.
— Официально — нет, не могу, — Снейп сжал челюсти, сдерживая гневный ответ.
«И это очень плохо для Флинта».
Гарри смутился.
— Официально, сэр?
— Неважно, — Северус мрачно улыбнулся. — Ты к нему не приближаешься, ясно?
— Ясно, сэр, — Гарри стиснул зубы.
«В конце концов, понимание — это не то же самое, что согласие…»
— Хорошо. Ты свободен.
***
На следующий день Гарри пропустил завтрак, воспользовавшись новообретённой свободой, чтобы сбегать перед уроками в совятню. Он провёл больше часа, просто наслаждаясь одиночеством и успокаивающим присутствием Хедвиг, прежде чем отправил её и двух других сов с различными поручениями.
«Калли любит носить красивые вещи, а я не могу просто дать ей одежду… Надеюсь, это ей понравится».
Это было всё, о чём Гарри мог думать — как убедить Калли простить его. Он перебрал в уме, что купил, надеясь, что ничего не забыл.
«Может быть, это всё исправит».
Блейз по-прежнему был немного холоден с ним, и у Гарри возникло ощущение, что сегодня вечерняя отработка со Снейпом будет такой же неприятной, как и предыдущая. И он ничего не мог с этим поделать. Мадам Помфри не сразу, но простила его, однако это было не столь важно. Если бы только Гарри мог получить прощения Калли, жизнь вернулась бы в нормальное русло. К наказаниям Гарри привык, но его грызло чувство вины, связанное с причинением вреда существу — другу! — которое ростом не доходило ему и до пояса.
Однако на самом деле Гарри понимал, что вряд ли когда-нибудь всё вернётся в «нормальное русло». В «нормальном» Снейп был злобным сальным мерзавцем, который ненавидел мальчика и тратил кучу времени, изобретая способы сделать жизнь Гарри невыносимой. А сейчас всё выглядит так, словно «нормальное» никогда не существовало.
«Ну, по крайней мере, сальноволосый мерзавец так держится… Чёрт, я ненавижу думать».
В конце концов Гарри отправился в класс, а затем — в Большой зал на обед, где его с энтузиазмом встретили друзья. Рон и Гермиона подошли к столу, чтобы немного поговорить с ним, как и Фред с Джорджем. Они вели себя странно: Гарри был не единственным человеком, с которым они разговаривали за слизеринским столом, и все, к кому они подходили, бросали на Гарри странные взгляды. Когда близнецы вернулись к гриффиндорскому столу, картина повторилась.
«Что происходит?»
Гарри случайно взглянул на Маркуса Флинта: тот сделал глоток из своего кубка, и на затылке и под мантией у него тут же выросла колючая изумрудно-зелёная грива. Все начали хихикать, но, очевидно, шоу ещё не закончилось, потому что вслед за гривой у Маркуса появились огромные пушистые зелёные ослиные уши. Весь зал взорвался оглушительным хохотом, а Флинт, вскочив, с отчаянно пронзительным воплем кинулся в лазарет.
***
Северус Снейп дождался окончания своего урока у третьекурсников Гриффиндора и Слизерина и спросил самым угрожающим тоном:
— У кого из вас хватило наглости подмешать что-то Флинту в напиток сегодня утром? Мне нужны имена!
Фред и Джордж Уизли переглянулись, пожали плечами и подняли руки.
— Это были мы, сэр!
Даже гриффиндорцы повернули головы в ответ на их восторженное признание. Неужели близнецы Уизли окончательно сошли с ума?
— И что вы использовали? — Тон Снейпа не изменился.
— Ослиную эссенцию для ушей, гривы и голоса, изумрудную драконью шкуру — для цвета, и яйца докси, чтобы закрепить эффект, сэр.
— Дорогие ингредиенты, — заметил Снейп. — Их трудно достать даже состоятельным волшебникам. Могу я поинтересоваться, где вы их взяли?
— Из ваших запасов, сэр, — гордо ответил Джордж. — Я умею вскрывать замки.
— Интересно, — протянул Северус, бросив на Джорджа нечитаемый взгляд. Ученики с обоих факультетов затаили дыхание, уверенные, что близнецы вот-вот встретят свою смерть. Северус угрожающе перегнулся через стол и заглянул в котёл Фреда.
— Как вы назовёте этот цвет, мистер Уизли? — с холодной яростью спросил он.