Она обняла его и прижалась к нему.
– Оказывается, даже такое невинное объятие может быть так приятно …
Свиридов похвалили себя за предусмотрительность – трусы он не снял.
Он сел на диван и поудобнее устроил у себя на коленях обнаженную негритянку, укутывая ее полами халата.
Она обхватила Свиридова за шею и положила голову ему на плечо.
Он поудобнее пристроил ноги женщины, поглаживая их, и при этом он внушал своей партнерше чисто платонические чувства – удовольствия от прикосновений, от ласк, от тепла его тела и полное отсутствие физиологического влечения.
– Как хорошо с тобой. Ты так чувствуешь меня, мое тело … У тебя были негритянки?
– Нет, Лиззи. У меня никогда ничего не было с негритянками, если ты имеешь в виду цвет кожи. А не состояние души.
– А состояние души – важнее? Поэтому я не нахожу удовлетворения … Мужчины, женщины, транссексуалы …
– Значит, ни один из этих партнеров не нашел в тебе души.
Свиридов провел руками по плечам, лопаткам и талии Лиззи, внушая ей невероятную и всепоглощающею близость. Женщина ответила ему не менее обволакивающей лаской без малейших признаков эротизма.
Свиридов слушал ее негромкие слова и путешествовал по ее информационному полю, удивляясь многообразию событий в ее жизни и железному стремлению к успеху везде и всегда.
И понял, откуда произошла устойчивая физиологическая неудовлетворенность у этой привлекательной женщины.
Чтобы Лиззи не заснула Свиридов внушил ей бодрость и повышенное внимание к словам обнимающего ее мужчины. А потом перешел к активному внушению.
– Подожди, я принесу выпить. Не возражаешь?
Она встала и пошла к столу с бутылками, и Свиридов отметил, что несмотря на возраст тело женщины не утратило привлекательности.
Возвращаясь обратно она спросила.
– Ну, как ты меня находишь? Как, меня еще можно трахнуть?
Она двигалась не спеша и абсолютно спокойно, как будто на ней было что либо одето.
– Ты в большом порядке, Лиззи, – и Свиридов показал ей большой палец, а затем воспользовался жаргонным словечком из ее студенческих лет.
Лиззи уселась обратно, частично прикрылась халатом – она не стеснялась, просто так было удобнее налила им выпить.
Усилия Свиридова не пропадали даром: во-первых, женщина не проявляла никаких сексуальных поползновений, хотя и поглаживала его с удовольствием и отпускала комплименты, а во-вторых, он внушил ей все, что посчитал нужным.
И уходя от нее в ванную Свиридов ласково поцеловал Лиззи.
И исчез.
И она восприняла это почти как нечто само собой разумеющееся …
ГРИША
УСПЕХИ у ВАСИЛЕВСКОГО
В студии Василевского Гриша обычно появлялся тогда, когда намечалось семинарское занятие, так беспокоящее студентов. И Генрих Савельевич быстро понял это, и не особенно досаждал вопросами Гришу. Но зато в тех случаях, когда на вопрос Василевского никто не мог толком ответить, он вызывал Гришу.
– Ребята, и долго мне за вас отдуваться? – спрашивал Гриша после семинара.
– Ты же у нас вундеркинд! – без злости отшучивались ребята, а девушки интересовались когда он позовет их позировать.
Гриша как мог отбивался, а в ответ мальчики интересовались, когда же наконец Гриша покажет им свою красавицу жену в живом виде …
Все студенты понемногу подрабатывали – кто где смог пристроиться, и иногда предлагали Грише. Гриша долго отнекивался, потом ссылался на большую загруженность в студии Грекова, но наконец не выдержал и принес пару иностранных журналов со своими рисунками.
Василевский оценил эти рисунки как весьма приличные.
А у остальных студентов иностранные журналы вызвали зависть – и творческую и финансовую.
– Конечно, съездил в Австрию, завоевал третье место … Назаключал договоров!
– Кто хочет поехать на этот конкурс на будущий год – помогу. Помогу отобрать работы, составить резюме. Но если нечего выставлять, то … извините. Ничем помочь не смогу.
– Ну, что вы, ребята? Чем Гриша виноват, что талантлив? Вон Федька тоже весь в шоколаде – какой контракт заключил, пальчики оближешь. Да еще с подстилкой …
Тут чуть не случилась драка, потому что неизвестно было, что к чему было приложением – то ли женщина к контракту, то ли контракт к женщине …
А Гриша рисовал много.
Постепенно вырисовывались иллюстрации к книгам. Сложности возникали с двумя совершенно различными сериями рисунков к одной и той же книге. К оригиналу Гриша рисовал одни рисунки, а к переводу – другие. И когда он выкладывал их в два отдельных ряда, становилось видно различие автора в подходе к иллюстрациям.