Гриша порой сам не мог объяснить причины, почему у него так получается.
– Знаешь, Гриша, я бы показала твои рисунки Антипову. Да, да, именно ВВ! Он не только блестяще владеет английским, но вдобавок обладает неплохим вкусом. По крайней мере мне так кажется …
Тоня для начала посоветовалась с Маргаритой Антиповой. Та пришла вечером и долго смотрела Гришины рисунки.
– Гриша, я слышала … я знаю, что ты художник. У нас дома висит портрет Карена твоей работы. Но это … Я не смогла прочесть так быстро перевод, он не особенно хорош … Но оригинал я знаю. И твои иллюстрации к оригиналу прекрасны. Такие рисунки мог бы нарисовать англичанин, живущий где-нибудь вдали от Лондона, в небольшом городке …
– А что касается второй серии рисунков, – после длительной паузы продолжила Маргарита Семеновна, – то это совсем другая история … Рисунки хороши, и, наверное, отражают переведенный текст …
Когда Уля вернулась в гостиную, покормив Верочку, то все говорили по английски.
Уля погрустнела, но это первой поняла Антипова.
– Все, полиглоты! Говорить по русски!
Уля благодарно улыбнулась гостье.
А еще она уловила особый взгляд Гриши, которым он смотрел на гостью – обычно это предшествовало появлению нового рисунка …
УСПЕХИ в СТУДИИ ГРЕКОВА
В студии военных художников имени Грекова Грише поручили рисовать молодых офицеров, отличившихся по службе. При этом имелись в виду не успехи в строевой и политический подготовке, а успехи при исполнении специальных заданий.
Немалую роль в этом допуске для Гриши к секретным материалам играла фамилия отца, хотя это невидимая протекция чуть не сыграла отрицательную роль в выездах Гриши за рубеж.
А пока Гриша знакомился с молодыми ребятами со свежими, новенькими орденами на груди, и рисовал их портреты.
Но Грише было мало этих парадных портеров, и с разрешения начальства молодые ребята рассказывали Грише о себе, о своих женах, о своих друзьях, о своих родителях. И тогда неожиданно появлялись рисунки, которым удивлялись эти ребята – вплоть до боевых эпизодов, о которых они не рассказывали. Или рассказывали?
Но чаще это были вполне добрые бытовые зарисовки, ценные только для тех, чью память они оживляли.
И Гришу благодарили и ценили именно за эти рисунки.
Еще на пюпитре Гриши уже несколько дней находился незаконченный рисунок – это был портрет Даниила Дубинина, но не простой портрет, а особенный. Гриша даже воспользовался особой техникой – он накладывал на рисунок прозрачную кальку, и на ней пытался …
ТУСОВКА с ХУДОЖНИКАМИ
Молодые художники старательно приглашали Гришу на свои вечеринки.
Наконец он согласился, и они с Улей пришли на такую вечеринку. Или тусовку, как это теперь называлось.
На вечеринке было достаточно женщин, но Уля все равно произвела впечатление даже у той части мужской аудитории, которая не видела ее на рисунках Гриши.
С желающими познакомиться с ней не было отбоя, ее стали приглашать танцевать, но Уля шла танцевать неохотно. Отказываясь от предлагаемых бокалов с вином она улыбалась и говорила «Я кормящая мать!».
Градусы у публики повышались, от внимания Гриши не ускользнули скрытые передачи крохотных пакетиков, танцы становились все быстрее и раскованнее.
– Гриша, может быть уйдем? Мне все это не очень нравится.
– Хорошо. Давай станцуем еще разок и пойдем.
Они пошли танцевать и сразу выделились из общей кутерьмы – они танцевали друг с другом, тесно обнявшись, а не каждый сам по себе.
Тут в их танец вмешался разбитной и немало выпивший парень.
– Нечего со своей женой танцевать! Дай и другим …
Он буквально выхватил Улю из рук Гриши, облапил ее и попытался заставить ее танцевать, плотно прижимая к себе.
Гриша не успел вмешаться, как этот парень, захваченный Улей за руку, резко повернулся вокруг своей оси и кувыркнулся на пол.
– Отдохни! – брезгливо сказала Уля. – Пойдем отсюда.
– Извини, Улечка! Я не знал, что у них такая пьянь …
– Да не бери в голову, Гриша. И как ты сюда ходишь?
– Я в первый раз. Меня усиленно приглашали, и обязательно с тобой.
– Это называется богема, да? С наркотиками, доступными девками? И тебе это нравится?
– Нет, Улечка, мне это совсем не нравится. Даже как объект для рисунков …
ПОРТРЕТ ДУБИНИНА
Этот портрет первой увидела Уля и долго не могла оторваться.
– Гриша, это надо Маше показать … Я позову ее?
Маша забежала к вечеру. Она поболтала с Улей и потом подошла к Грише.
– Уля сказала …
– На, посмотри.
Маша ойкнула и долго молча смотрела, и тоже долго не могла оторваться.