– Мы с Толей там жили в двухкомнатном люксе … Я ушел к другу … А когда ты … когда ты гостила в нашем номере, в гостинице исчезали все ночные бабочки …
– Дядя Карен, а что это такое?
– А это, Уличка, особенность города – гигантский избыток женского населения. Охотящегося за особями мужского пола.
– А как ты меня вытащил из ущелья? Если бы не ты …
– Не надо …
– Они с Валдисом тащили меня под пулями по ущелью и отстреливались. Правда, правда!
– За ваше здоровье, девочки! Марго, Тонечка, Улечка и Верочка!
– А я помню, как деда Вася рассказывал мне, как он читать учился. Учился сам, по старым книгам. Так интересно рассказывал! Ни фита, ни ижица ему не мешали, а замучил его таинственный «татап» – «maman». Никак он не мог понять, что же это такое, хотя и догадывался, что это – женщина. А еще мама Галя учила меня готовить … – и Уля прослезилась.
– И ни одной фотографии на память …
– Теперь я понимаю, почему нет ваших фотографий …
ВЕРОЧКА
Верочка была на удивление контактным ребенком – она очень быстро знакомилась с людьми. Стоило Грише один раз заглянуть с ней к Нике и Владику, как на следующий раз Верочка сама пошла на руки к Нике.
Ника уже сама переваливалась как уточка, но Верочку на руки брала с удовольствием.
Владику Верочка тоже нравилась, и он с ней потешно разговаривал.
– Я тренируюсь! – заявлял он.
Верочка с интересом разглядывала все, что ей было доступно, а затем с большим удовольствием играла транзисторами.
– Ничего, не волнуйтесь, это такое старье! Я этим уже практически не пользуюсь.
Верочка свободно забиралась с пола к Владику на коляску, затем на колени, устраивалась там и после этого требовала, чтобы Владик ее катал по комнате. И Владик покорно катал ее, утверждая, что ребенку нужно привыкать к движению.
Потом Верочку звали родители и она с большой неохотой отпускала Владика и переселялась на руки к Грише.
В лифте Верочка здоровалась со всеми знакомыми, а поскольку незнакомых у нее практически не было, то она здоровалась со всеми.
И в зависимости от настроения начинала рассказывать новости …
С УЛЕЙ
– Ты оденься потеплее, а то уже прохладно. Бабушка, мы пойдем погуляем. Послушай, как внучка спит, хорошо?
– Идите, идите. Все будет в порядке.
– Ну, как она?
– Спит.
– Вот и хорошо. Пусть ребята погуляют, а мы, старички, последим за внучкой.
– Старичок, ты что? Ничего себе старичок!
– Бабуля! Не волнуйся, услышим, если она проснется.
Уля подхватила Гришу под руку, прижалась к нему.
– Как давно мы с тобой не гуляли!
– Да, с прошлой недели. Погуляем или на танцы пойдем?
– Лучше погуляем. Пойдем в лес, походим, посидим.
– Правильно. Чего в помещении сидеть, лучше на звезды полюбуемся.
Они обогнули здание Дома культуры и углубились в лес.
А потом сошли с дорожки и устроились на свободной скамейке.
Сперва Уля села рядом, но так было неудобно целоваться, и она пересела к нему на колени.
– Только ты сильно меня не тискай, а то молоко польется…
– Ах, ты коровушка моя ненаглядная …
– Задушишь … И не кусайся …
– Очень вкусно … Такая жена аппетитная …
– Щекотно! Ну, Гришка, ей богу… Ты как молодожен ненасытный …
Потом она очень удобно устроилась у него на плече, а он рассказывал о молодых офицерах, которых рисовал, о студентах на курсе Василевского и вообще о всяких разностях, на которые обратил внимание …
А Уля рассказывала о заказчицах, об их капризах и тех моделях, которые они с Тоней предлагали молодым, и о тех, которые для тех, кому за …
И ее рука проникала под его куртку, добиралась до тела и гладила его грудь – ласково, осторожно и нежно.
И им снова хотелось целоваться, и звездный небосвод оберегал их уединение …
ГОСТИ
В гости ходили по разному.
То есть входили по разному.
К Ивану и Алевтине чаще всего входили с балкона, простирающегося вдоль всего здания, и поэтому это были исключительно жильцы этого этажа – сироты из лесной школы, учившиеся здесь в городе и проживающие в городе.
Это в плохую погоду дверь из квартиры на балкон закрывалась, но никогда не запиралась. И даже летом, когда дверь была распахнута настежь круглые сутки, прибегавшие не забывали тронуть рукой бронзовый колокольчик и он издавал нежный звук, извещая хозяев.
К Ивану прибегали ребятишки, занимающиеся резьбой по дереву, собирающие деревянные игрушки, раскрашивающие матрешек и другие игрушки на продажу. Ребятишки были разных возрастов, они менялись, но практически все приживались тут настолько, что считались членами семьи – большинство было из интерната, они были сиротами.