Через год приехали Андрей с Надеждой. У сватов остановились. К нам не идут. Боятся.
Взяла я Ванюшу за ручку и повела к матери. Сама плачу. Слезами обливаюсь, а иду. Привела. Хотела сразу уйти, а сынок не пускает. На колени стал, прощения просит. Надька рядом, живот рукой прикрывает. Что мне делать? Как бы Вы поступили?
Простила я их. Вернулась домой. Отцу тихонько, чтобы Петя не услышал, всё рассказала. Он сразу в крик да в ругань, а потом поостыл. Андрюша у него любимчиком был. Баловал он его до невозможности. Я, бывало, скажу, что ты делаешь? Зачем балуешь? А он только рукой махнёт. Сидим, думаем, как мир в семье наладить?
Тут Петя заходит. Трезвый. Нам даже страшно стало.
- Уезжаю, - говорит,- простите меня.
- Куда ж ты поедешь, сынок?
Махнул он рукой, точно, как отец, ссутулился и ушёл. Не стали мы его задерживать и расспрашивать. Пусть уезжает. Может, дальше от дома душа его успокоится и встретит женщину? Жизнь свою устроит и будет нормально жить. Да, что ж Вы думаете? Поехал он в Подмосковье, разыскал, где Андрей с Надеждой живёт и устроился там трактористом. Как только адрес узнал? Вот так и живут.
Ванечка называет и Петра, и Андрея папой. Помогают братья друг другу.
Петруша вскорости женился. С двумя детьми женщину взял. У неё муж в луже весной утонул, пьяный. Хорошая такая молодичка, тоже Надеждой зовут.
У Андрея сынок родился, в честь деда Дмитрием назвали.
Что за чувство такое - любовь? И зачем оно? Вот как оно получилось: брат у родного брата жену увёл и наши с отцом сердца разбил на мелкие осколки. Может, это и не любовь вовсе, а судьба?
Женщина вопросительно посмотрела на меня. Она ждала ответа. А я не знала, что ответить матери, сердце которой разбито, а душа болит.
Как стать женой бомжа
Расскажу вам об одной своей соседке, о Люде. Прожили мы с нею бок о бок лет десять, не меньше. Жила она тихо, мирно в своей малюсенькой хатке. Работала в огородной бригаде нашего совхоза.
Однажды летом, после работы у неё случился инсульт. Отвезли женщину на машине в больницу. Родных у неё не было. Соседи ездили проведывать, гостинцы возили. Пролежала она месяц. Левая сторона у неё полностью отказала. Повезли ей костыли. Научилась Люда передвигаться на них. С трудом по палате начала ходить.
Выписал её лечащий врач. Домой надо ехать. До вокзала еле-еле доковыляла. Захотелось ей в туалет. У нас тогда туалет один был на два вокзала: авто и железнодорожного. Пошла бедняжка в туалет, а когда выходила, поскользнулись костыли на траве и упала.
Долго лежала. Люди мимо проходят, но никто помочь не хочет. Подошёл к ней бомж. Грязный, вонючий. Худой, как скелет, росточку небольшого. Сильным оказался. Поднял Людмилу, на ноги поставил, ещё и на автовокзал проводил.
Только собрался уходить, а женщина спрашивает:
- Как зовут тебя?
- Васька!
- А, живёшь где?
- Нигде...
- Поехали ко мне, а? Помогать будешь. У меня пенсия скоро, огород. Голодными не будем сидеть.
Развёл мужчина руками, себя осмотрел:
- Да я же…
- Ничего, что грязный. Я тебя отмою. Вода есть. Одежду купим.
- Одежду не надо… У меня есть.
- Где есть?
- Да тут недалеко. Сейчас сбегаю за мешком.
Ушёл бомж, а Люда подумала, что не вернётся. Долгенько его не было. Уже и посадку на автобус в хутор объявили, а его всё нет. Помогли ей земляки подняться в салон, а тут и Василий показался. Возмущаться стали люди, что он всех испачкает своим чувалом, но Люда заступилась и даже с одной самой горластой тёткой поругалась.
Приехали. Василий даже в хатёнку заходить не стал. Обмылся в сараюшке, переоделся в чистое, и оказался мужчиной средних лет довольно приятной наружности, гораздо моложе Людмилы.
Она поначалу стеснялась предъявлять его соседям и землякам. Но, как говорится, земля слухом полнится. Хохотали над нею хуторяне, всякими словами называли. Кое-кто даже домой к ней являлся, чтобы предупредить о грядущих бедах. Да и обокрадет он тебя, и убьёт, и сбежит. Чего только не говорили. Никого не послушала женщина. Всем отвечала:
- Кому я нужна? Я одна не справлюсь. Будешь мне помогать? Прогоню Васю.
- Та ты шо, сказылася, чи шо? У мэнэ своя симья.
- Так и иди к своей семье, не трогай меня.
Посудачили, посплетничали хуторяне, да и замолчали. Люде дали лёгкий труд – сторожить магазин. Ходили они с Василием каждую ночь, охраняли. Потом и ему рабочее место нашлось.
Со временем соседи мои брак зарегистрировали и стала у них фамилия общая.