В один из промозглых осенних дней Пётр проснулся от зябкого холода. Дверь в комнату была открыта, вонючий диван, пропитанный мочой и самогоном холодил тело. Пётр открыл глаза и огляделся. Он будто проснулся от долгой спячки и увидел себя со стороны. Как будто чужой человек вошёл в хатёнку и обвёл её беспристрастным взглядом.
Пётр увидел себя на лоснящемся диване, мокрого, с расстёгнутой ширинкой и вывалившимся наружу мужским достоинством. Почувствовал запах мочи и кала изо всех углов. Рассмотрел чёрные пятна, то ли крови, то ли вина на потолке. И всё это вызвало в нём приступ тошноты. Содержимое желудка с рёвом и бульканьем рвануло наружу. К запаху мочи добавилась вонь рвоты.
Зажав рот и нос грязной ладонью, Пётр выбежал во двор. Там его вырвало ещё раз. Когда в глазах немного прояснилось, он так же, как и комнаты, осмотрел отстранённо дворик. Раньше здесь до поздней осени цвели хризантемы и астры – любимые цветы Марины.
Теперь же двор украшали кучки человеческого дерьма, размокшего под осенним дождём. Хатёнка понуро склонилась к земле, будто прятала глаза от стыда за своего хозяина.
- Хорошо… Ладно… Ладно, - забормотал Пётр – Всё…хватит…
Он стоял посреди небольшого дворика и бессмысленно глазел по сторонам.
Внезапно взгляд задержался на верёвке, оставшейся от детской качели. Пётр подошёл, подёргал верёвку:
- Крепкая.
Решение пришло мгновенно. Верёвка натянулась, задрожала, как струна. Дыхание у Петра перехватило, но гнилая деревяшка не выдержала и сломалась. Обломки перекладины, каким-то чудом державшиеся на весу, полетели вниз. Один упал на непокрытую голову и так треснул по лбу, что Пётр потерял сознание. Придя в себя, он ещё долго лежал в грязи под моросящим дождём. Перед глазами прошла вся его жизнь без радости, как он считал.
Только сейчас пришло понимание, что на самом деле радость была, и счастье было. Всё было у него, только всё он потерял: и свою радость, и своё счастье.
Пётр вдруг заплакал, как ребёнок. Ему захотелось прижаться к маме, почувствовать её поддержку и заботу. Ощутить рядом биение родного сердца и услышать добрый совет.
Пётр поднялся и пошёл к родителям. Встречные шарахались от него, как от прокажённого.
- Сынок, - еле слышно сказала мама и заплакала. Отец ничего не сказал, сплюнул под ноги сына и ушёл в мастерскую. И такая безнадёжность была в его согнутой спине, в склонённой к одному плечу голове, что у сына навернулись слёзы на глазах.
- Папа, прости меня, - сказал Пётр отцовской спине. – Прости!
Сын стоял посреди двора и не знал, что делать. Каждая мать знает, что нужно её ребёнку.
Мама заставила сына снять грязную одежду на крыльце и отправила его прямиком в ванную. Пётр долго вымокал в ароматной воде, налив в ванну из всех флаконов, что стояли на полочке. Потом с ожесточением тёрся мочалкой, стоял под душем и снова брался за мочалку. Казалось, что с души сползает чёрная кора грязи. Прояснилось в голове. Сверкнувший на стене солнечный зайчик вызвал улыбку. Вот она - радость – маленький солнечный зайчик, скачущий по стене.
Ночью Петру приснилась Марина. Он был счастлив с нею, как в первые дни знакомства. Душу переполняла радость. Он проснулся с этим чувством и долго лежал в чистой постели в родительском доме, но мысли его были далеко. Они были с Мариной и детьми. Пётр представлял, что на месте маленькой завалюшки, как по мановению волшебной палочки, вырос новый дом. И они весело и счастливо живут в нём, забыв о прошлых невзгодах.
- Хорошая мечта, - сказал Пётр сам себе. – И что же нужно для её исполнения? Деньги! Поеду-ка я на стройку, заработаю денег, чтобы не было стыдно показаться на глаза жене.
Через несколько дней Пётр уехал, увозя свою мечту и свою надежду с собой.
Решил Пётр заработать денег на новый дом, чтобы начать свою жизнь сначала. Решил поехать на стройку и поехал. Да ни куда-нибудь, а в Москву. Добрался автобусом до железнодорожной станции, сел на поезд и через сутки:
- Здравствуй, Москва! Здравствуй, столица!
Неприветливо встретил город кубанского жителя. Мороз под тридцать градусов, ветер и горы снега. В родной станице грязь и слякоть, а в столице холод нестерпимый. Хорошо, поехал не в белый свет, а к однокласснику, другу детства Мишане. Тот уже давно жил в Москве, женился там, да так и остался. Пётр позвонил другу из поезда. Михаил обрадовался и пообещал встретить.
Помнил Пётр друга смутно. Был Мишка в юности упитанным крепышом, кучерявым, точно барашек. Поэтому и кличку имел соответствующую «Мишка кучерявый». Десять лет прошло с их последней встречи. Не узнал Пётр друга. Встретил его на вокзале какой-то мужчина в тёплом пальто с красным шарфом на шее, в смешной меховой шапке с отворотами.