Тащусь и реву ревмя! Но никто ко мне, ни шаг, ни два, никто не спросил отчего! Никто!
Беглая жена олигарха
До своего дома в тот раз она так и не доехала. Ее сняли с поезда на каком–то полустанке и тут же доставили в железнодорожную больницу. Состояние Натальи было критическим, и молодой врач — Анатолий Борисович, ломал голову в попытках вернуть в сознание эту неожиданную пациентку, о которой еще почему–то с самого поезда все говорили, что она беглая жена какого–то олигарха. Потом, по лекарственным препаратам, о которых он к своему великому стыду ничего не знал, установил, с помощью консультации, что у загадочной пациентки…
— Да, да, да! — Только и повторял он в телефонную трубку. — Все понял!
А на другом конце телефонной линии ему давал обстоятельную консультацию его учитель и медицинский светила, у которого он только что проходил интернатуру перед получением диплома врача.
А до этого вот что происходило.
Заложив за бесценок маленькое колечко, которое она себе как–то выбрала в ювелирной мастерской, она получила за него сразу же невероятную кучу денег. Откуда же ей было знать, что пока она рассматривала в той ювелирной мастерской другие украшения, Сережка побеспокоился, и платиновое колечко, покрытое золотом, прямо сразу же преобразилось в неприметное колечко, с подменой алмаза на дешевый синтетический камушек.
И ювелир, тут же при них трясущимися руками вставил в оклад этот камешек, прекрасно понимая цену дорогому кольцу и суть происходящего. Жизнь его научила всему, он и раньше проделывал такие фокусы своим уезжающим на историческую Родину родственникам. Он смолчал и быстро все проделал, потому что, во–первых, хорошо понимал жизнь, а, во — вторых, что ему хорошо заплатили. А дома семья и дети — паразиты…
Потом она тупо и плохо уже понимая что, отстояла в длинной очереди за льготным билетом, и по привычке заранее вышла к поезду.
Когда она, превозмогая желание лечь, все–таки похромала, по бесчисленным лестницам и переходам до своего поезда, то у плацкартного вагона с нужным номером встретила расфуфыренного и довольно высокого дядьку–проводника в форме, с пышными седыми бакенбардами.
— Ваш билетик, Мадам? — Спросил он, явно любуясь собой и тем впечатлением, которое он произвел на эту загадочную пассажирку без багажа. И ей эта его манерность очень понравилась, и она успокоилась.
Потом она прошла мимо толстопопой проводницы, которая возилась со стопками сырх и плохо выстиранных простыней и, сунув ей свой билет, полезла на вторую полку, так называемого, льготного плацкартного места. Которое почти всегда было выбрано сбоку, у самой двери нерабочего тамбура.
Проводница выглянула из своего купе и уже хотела, как всегда, отругать недотепу, но что — то в облике той, и самое главное, в безукоризненно пошитой одежде, ее остановило.
Потом, когда поезд тронулся, и она проходила по вагону, то специально остановилась и как бы нехотя, проверяя билеты, присела на свободное нижнее место, над которым спала пассажирка. И пока она выполняла свои функции, ненароком и осторожно отогнула борт у плаща этой загадочной пассажирки и, не веря своим глазам, прочитала на лэйбле: Париж, Версаче.
Потом наклонилась, специально теряя ручку, чтобы рассмотреть ее обувь, и от изумления уставилась на туфли прекрасной кожи и отделки, что были неаккуратно сброшены и валялись на боку, обнажая на стельке торговую марку. Боже, да это же Сержио Росси!
Выпрямилась и несколько секунд сидела не мигая, соображая, кого же она везла в своем вагоне на этот раз.
Жена олигарха! Нет, точно! Ну, кто же еще так может безалаберно разбросать по вагону вещи. У миллионеров всегда так, подумала. У них бабок много! Что им туфли и платья от Версаче, им все можно!
А как она тут оказалась? Да еще на льготном месте? Постой, постой, а чего это она самой первой залезла в вагон и так тихо, но нагло: вот билет и постель мне! Так она, кажется, сказала. Да так! Вспомнила, что ей сразу же захотелось на нее крикнуть, осадить и она почему–то не сделала этого. А почему?
Ах, да! Туфли ей ее сразу же запомнились и прекрасный белый плащ! Нет, такие инвалиды не носят! Не может быть, чтобы она была одной из них. Те нищие, а эта? Интересно, а бабки она тоже с собой?
И уже поднимаясь, загораживая своим телом ее вещи, вытянула сумочку и тут же, прикрыв ее своим букварем с билетами, пошла от нее.