А так как эта повесть все–таки эротическая, да и мне интереснее описывать чувства героев моего повествования, то и мы с вами погрузимся в мир любовных переживаний и чувств наших героев. Итак!
Мир первых
— Борька! Я же просила тебя не оборачиваться! А ты, противный, все равно подглядываешь!
— И ничего я не подглядываю…
— Нет, подглядываешь! Я что же не вижу, как ты меня разглядываешь?
— Как же ты можешь видеть, когда ты с головой закуталась в платье?
— И не закуталась, а просто переодеваюсь. Ты бы лучше помог мне, а то платье застряло и не пролазит.
— Меньше надо кушать, Ната!
— Это точно! Но я ведь кушаю не потому, что хочу, а потому что мне надо!
— Ага! Скажи еще, что ты кушаешь, чтобы у тебя росли сиськи.
— Ну, все! Я пошла! Не трогай меня! Я обиделась!
— Ната, прости! Ну не хотел я, вырвалось как–то само! — Картавит привычно Борька.
Несколько секунд она делает вид что собирается и, наклонившись, ищет что–то из вещей на песке. А потом, улыбнувшись, присаживается рядом с ним, аккуратно поправляя на обнаженных коленях свое новенькое платье. А вокруг прекрасная природа! Река, ивы склонились почти к самой воде, прикрывая своими длинными и густыми, зелеными от массы листьев ветвями воду и их, таких мирных и влюбленных.
Накануне, еще вчера они допоздна гуляли и даже попали в кино, а потом, возвращаясь, Борька предложил ей с утра вместе поехать купаться на реку. Вот они и купались. И хоть все, что происходило теперь между ними, было как в детстве, и ей казалось, что все оставалось по–прежнему, но на самом деле она уже испытывала с ним какую–то необъяснимую неловкость и стеснение. При этом она по–детски могла еще с ним разговаривать, особенно не задумываясь о своих вопросах, а он ей так же, не задумываясь — отвечал. Все как в детстве…
Они уединились и сидели теперь рядом на невысоком песчаном берегу, под раскидистыми ивами. Болтали о чем–то, как им казались важном, но…. Вот это самое «но» в них уже присутствовало и неожиданно выскакивало. Сначала в поступках, а потом в разговорах. Это проявлялось затяжными паузами и неожиданными вопросами. Вот и на этот раз это в ней выскочило неожиданно и обернулось таким простым и незатейливым, словно детским вопросом.
— Боря! А ты правда меня любишь? — Внезапно спросила.
— Конечно, Ната! — Так же просто, без всякого иного смысла ответил Борька.
Она ждала, надеялась в душе услышать другое и, не услышав, тут же все переиграла.
— А почему ты тогда подглядываешь? — Срезала его ехидно. — Сам же сказал, что у меня не растут груди.
Борька покраснел и, отвернувшись, пробурчал куда–то в сторону.
— И ничего я не говорил…
— Нет, говорил! — Снова его зацепила Наташка.
Наступила неловкая паузу, которая уже не раз почему–то образовывалась в их разговорах в последнее время. Они молча сидели рядом, и Наташке показалось, что за этим молчанием она теряет с ним что–то такое очень хорошее, доброе, что связывало их между собой все прошедшее время…
— Боря!
— Что?
— Ты обиделся?
И не дождавшись ответа, сама приложилась ладонью к его голове и стала нежно поглаживать его пышные и такие красивые волосы. При этом почувствовала какое–то волнение в животе, необъяснимое тепло снизу.
— Нет, ты прав! Они в самом деле не растут…
Он повернул к ней лицо и уже хотел что–то возразить, но она, опережая его слова, прикрыла его рот отставленным вверх пальчиком:
— Не растут и, наверное, никогда не вырастут! Как же ты будешь со мной дальше с такими?
Спросила и сама утонула в его взгляде, полном какого–то необъяснимого ожидания и, как ей показалось, — страдания.
— Ну и как ты будешь? — Переспросила еще раз, вкладывая в свои слова иной смысл, какой–то волнительно и необъяснимо приятный для нее.
— Что?
— Ну что ты все: что, что?
— А что?
— Тьфу ты, противный! Ты ничего другого не хочешь мне сказать? Или ты так и будешь мне до самого дома …
— Нет! Ты хочешь уже уйти? Не уходи, давай еще посидим немного. Смотри, как красиво!
— Очень.… А я? — Почему–то опять вырвалось у нее.
— Очень…Ты, Ната, очень красивая!
Сказал и так посмотрел на нее, что она хоть и смотрела в сторону, на реку, но этот его, такой долгожданный и волнительный взгляд сразу же почувствовала, словно его горячее дыхание… От такого сравнения вспыхнула и зарделась, ей как–то стало неловко и в тоже время необъяснимо приятно, тепло…