Мадонне тоже было нерадостно. Она прислала мне на удивление депрессивное письмо: «У меня пропал интерес к работе. Это не похоже на меня, но мне хочется развлекаться — читать, смотреть кино, встречаться с друзьями. Что со мной происходит?» Я не мог сказать ей этого, но понимал. Ее проблема заключалась в том, что она до сих пор не нашла подходящего кандидата для Папочкиного Кресла.
Осенью 1994 года в Центральном парке Мадонна познакомилась с тренером Карлосом Леоном. Вскоре после этого она попросила меня переделать ее манхэттенскую квартиру, потому что собиралась создать семью. Более того, она сказала, что Кар-лос идеальный кандидат на Папочкино Кресло, да и к тому же подающий надежды актер.
Отлично, — сказал я, — еще один актер. Заткнись, он лапочка, — ответила сестра.
Я познакомился с Карлосом и понял, что она была права. Он был лапочкой. Он был красив и сексуален. Но Мадонна не была уверена в том, что он отвечает ее интеллектуальным запросам.
Я встретился с Карлосом, пообщался и решил, что он не совсем подходит для странного мира Мадонны, но далеко не глуп. Я увидел его рядом с ней на красной ковровой дорожке, и мои сомнения в прочности их отношений еще более укрепились.
Я был уверен, что Мадонна заранее готовит его ко всеобщему вниманию — крикам, скандалам и поклонению, которые ее окружали постоянно. Но это его пугало. Такая нагрузка была ему не по силам. Я чувствовал, что она сознательно вывалила на него все сразу. Мне показалось символичным, что на красном ковре он всегда держался позади нее. Он позволял другим людям физически вставать между ним и Мадонной. Карлос не чувствовал себя уверенно. Он был хорошим парнем, но я боялся того, что, в конце концов, неутолимая жажда внимания, столь свойственная моей сестре, высосет из него всю жизнь.
Мадонна купила шесть квартир в одном и том же доме и соединила их в одну. Я спроектировал винтовую лестницу, создал большой тренажерный зал, комнату для электроники, дополнительные апартаменты и парную, отделанную розовым мрамором.
Отношения Мадонны с Карлосом развивались. В январе 1995 года мы провели несколько дней в Лондоне, где она пела «Bedtime Story» на присуждении британских музыкальных премий. Я был режиссером ее выступления. Мы построили решетку, Мадонна встала на нее, загорелся свет, пошел дым и теплый воздух. Волосы Мадонны развевались на ветру. Она напоминала ангела, парящего в небе, и это было прекрасно.
Вскоре после этого Мадонна подписала контракт на исполнение роли Эвиты в одноименном фильме Алана Паркера. Я был рад за нее. Я знал, что она всегда мечтала получить эту роль, которая ей идеально подходила.
К этому времени у меня появился новый друг, Камиль Салах, стройный, красивый татарин, продавец из магазина «Прада» на Манхэттене. Два года мы встречались от случая к случаю. Как и Карлос, он был очень красив и нравился Мадонне. Но, как она однажды заметила, мне нужен был самостоятельный мужчина, неподатливый и неподобострастный. Камиль не знал границ, а я знал, что для меня они необходимы, если я хочу сделать наши отношения длительными. В конце концов проблема так и не разрешилась. Мы расстались, но остались добрыми друзьями.
В середине 2006 года Камиль позвонил мне. Я знал, что он собирается выпустить книгу «Собаки знаменитостей», и радовался за него. Когда он позвонил, я сразу же подумал, что он собирается пригласить меня на вечеринку в издательстве по поводу выхода книги. Камиль сообщил мне, что у него рак кишечника с метастазами в печени. Я находился в Майами. Ближайшим самолетом я вылетел в Нью-Йорк, чтобы увидеть его. Он умирал, но я постарался внушить ему надежду на излечение. Мы провели вместе два дня, а потом я вернулся в Майами работать.
Через два месяца он умер. Ему был всего тридцать один год. Его книга вышла посмертно. Я присутствовал на его похоронах в Лисбурге, штат Вирджиния. У могилы я встретил его убитых горем родителей. Стоя на кладбище, я не мог не думать о матери и о своих друзьях, умерших молодыми. Мне было бесконечно жаль Камиля, который не успел реализовать свои способности и таланты.
В начале 1995 года я провел несколько месяцев у Мадонны в Кастильо-дель-Лаго. Как-то утром мы проснулись и обнаружили пропажу небольшого шелкового персидского ковра в красных и синих тонах. Ковер стоил примерно пять тысяч долларов. Я обыскал весь дом и заметил, что дверь открыта.
Я много раз говорил Мадонне, что ей нужны телохранители, но она не обращала внимания на мои слова. Кража ковра подтвердила мою правоту.
Мадонна, у нас были воры. Кто-то украл персидский ковер. К счастью, они взяли только ковер и ничего больше. Тебе обязательно нужны телохранители, — решительно заявил я. Нет, у нас не было воров, — ответила она. — Ковер украло привидение. Ты смеешься надо мной? Нет, я совершенно серьезна. Ночью я слышу странные звуки. В этом доме живет привидение.
Она действительно говорила серьезно.
Я сказал, что она сошла с ума, что ей нужна охрана, но она продолжала настаивать на том, что никакой охраны ей не нужно.
Ей было жалко тратить на это деньги, и к тому же она не хотела, чтобы посторонние люди постоянно находились рядом с ней. К сожалению, время показало, что я был прав.
7 апреля 1995 года, когда я в Нью-Йорке отделывал для Мадонны новую квартиру, мне позвонила Лиз. Она сообщила, что в Кастильо-дель-Лаго проник бывший взломщик Роберт Дьюи Хоскинс. Он с ума сходил по Мадонне. Несколькими месяцами ранее он прислал ей письмо, в котором писал: «Я люблю тебя. Ты будешь моей женой навеки». А в случае отказа Хоскинс грозил Мадонне смертью. Письмо напугало Мадонну так сильно, что она наконец наняла охрану.
На этот раз Хоскинс перелез через стену, но охранник Мадонны, Бэзил Стивене, ранил его в руку и бедро.
К счастью, в тот день Мадонны в Кастильо не было.
Я сразу же перезвонил ей, чтобы убедиться, что все в порядке.
Она меня успокоила, и я вздохнул с облегчением.
Я был просто счастлив, когда сестра сказала, что теперь у нее круглосуточная охрана.
Дело Хоскинса поступило в суд. К нашему ужасу, судья постановил, что Хоскинс может оставаться в зале суда, когда Мадонна будет давать показания против него. Адвокат сестры, Николас Девитт, сделал все, что было в его силах, чтобы Хоскинса на тот момент вывели из зала. Вот как он мотивировал свою просьбу: «В действительности, мистер Хоскинс хочет только одного и ничего больше. Он хочет видеть тот страх, какой внушил моей подзащитной».
Я был согласен. Но адвокат Хоскинса, Джон Майерс, заявил, что его подзащитный имеет конституционное право встретиться с Мадонной в суде. «Он должен находиться в зале суда точно так же, как и во время рассмотрения любого другого дела». Мадонна предложила записать свои показания на видео, но и это предложение было отклонено.
На следующий день ей предстояло дать показания против своего преследователя. Я очень за нее волновался. Мадонна казалась напряженной и нервной, но была преисполнена решимости не показывать своего страха Хоскинсу. Я был рад, что ей это удалось.