— А мне нравится его строгий вид. Он придаёт городу особый колорит. Это ведь музей под открытым небом.
Пребывание с Олегом в Санкт-Петербурге стало самым лучшим воспоминанием в моей жизни. Даже понравились его грязные улочки и серая унылая погода. И пусть со стороны Финского залива дул ветер, мне радостно на душе от сознания, что повезло побывать в этом городе.
Мы гуляли по набережной в сумерках, наблюдали, как зажигаются фонари. Я чувствовала его противоречивую энергетику, мысленно с ним общалась и впитывала его неповторимую жизнь. Особенно нежные чувства я испытала к питерским сфинксам. Есть в них что-то завораживающее.
Этот город, как наркотик, он дурманит, он призывает к себе. В нём всё так гармонично сочетается, что даже не верится, что он настоящий, не придуманный. Я ощущала его живое дыхание.
Меня очаровали питерские мосты. Ступить на мост, почувствовать под ногами подрагивающую твердь, увидеть внизу Неву, величественно несущую светло-серые волны, представить, как ночью вся эта махина разверзнется и поднимется…
Город, похожий на зыбкий призрак, на странный сон… Город, где мосты — разводные, а ночи — белые. Город воды и бессчётного количества мостов и мостиков с кружевными перилами. Город, где все проспекты прямые и продуваются ветром… Город, где такое небо, какого нет больше нигде на свете. Во время прогулки по Неве на катере я высунула ногу и потеряла туфлю, уронила в воду. До обувного магазина муж нёс меня на руках. Прохожие улыбались, отмечая, что мы прекрасная пара.
Петергоф произвёл на нас колоссальное впечатление. В 1944 году Петергоф был переименован в Петродворец, так как немецкое название тяжело воспринималось на фоне разрушений, оставленных немецкой армией. Парк фонтанов, золотых скульптур и безумной роскоши удивляет и поражает бесконечно. В конце восемнадцатого века по проектам архитектора Джакомо Кваренги и садового мастера Джемса Медерса был создан пейзажный Английский парк, в парке построен Английский дворец. Петергоф был задуман Петром Первым как аналог французского Версаля. Но Петродворец не только стал второй жемчужиной Европы, но и обогнал по роскоши и красоте своего предшественника. Фонтаны… Такого обилия красивых, изящных и манящих своим блеском фонтанов не встретишь больше нигде. У каждого есть свой секрет, своя изюминка, которую не распознаешь с первого раза, поэтому в парке чувствуется какая-то недосказанность, загадка… Для снабжения фонтанов Петергофа построен специальный водовод общей длиной сорок километров. К 1723 году сложились основные планировочные элементы Нижнего парка, построен Большой дворец и дворец Монплезир, сооружена водоводная система фонтанов. Петродворец — восьмое чудо света, других слов нет.
Меня безумно поразил Исаакиевский собор. Он похож на огромное многоногое существо, застывшее посреди суеты города. Мы любовались бесподобными видами Петербурга с его высоты.
— Вот бы здесь заняться любовью, — пошутил муж, окинув взглядом толпы экскурсантов.
— Да ты что? На глазах удивлённой публики?
— Всё равно мы когда-нибудь это осуществим, — стоял он на своём.
— В следующий свой приезд придём перед самым закрытием и уговорим служителей оставить нас здесь ненадолго.
— Никто на это не пойдёт.
— Попытка — не пытка. По крайней мере, нам есть о чём мечтать.
Мы гуляли по улицам города и представляли, как по этим же мостовым ходили Пушкин и Достоевский, Ахматова… Мы оба сошлись в мнении, что гулять по этому чудесному городу можно бесконечно, исследовать его строгие красивые дома, дворы, улицы… Гуляя по улицам Питера, посещая соборы и музеи, мы словно прикасались к истории знаменитого города, к его традициям и литературным героям.
Канал Грибоедова, берущий начало от реки Мойки у Марсова поля и впадающий в Фонтанку, лютеранская церковь святых Петра и Павла, православный собор Воскресения Христова на Крови или храм Спаса-на-Крови, Казанский кафедральный собор, построенный и освящённый в 1811 году, Государственный Эрмитаж, памятники, загадочные сфинксы… Всего и не перечислить! Просто красивая сказка, великолепный город, оставляющий огромное впечатление и массу прекрасных воспоминаний…
А когда стоишь на чугунном разводном Дворцовом мосту и смотришь на Большую Неву, возникает такое чувство, словно летишь! Питер — город свободы. Он как будто завеса, дымка, иллюзия, мираж… Хранит в себе глубокую тайну веков.
А ночной Питер… Это нечто неописуемое! Дневная суета уходит прочь, на смену ей является прохладная звездная ночь, смолкает городская суета… Город затихает… Темноватые улицы… Нас с Олегом охватывало волнующе-печальное настроение — отражение неоновых огней в тёмных лужах, фонари, кажущиеся какими-то нереальными из-за пелены дождя, машины, уносящиеся с тихим шелестом невидимых брызг в другие измерения… Умиротворение перед вечностью…