На нос приземлилась одинокая снежинка. Давненько она не видела снега. На ее первое рождество с Рэном на улице выпал снег. Когда они проснулись, весь двор вокруг дома устилало аккуратное белое покрывало. Тогда она впервые вышла на улицу после того как Рэн забрал ее. Они вместе лепили снеговика и делали снежных ангелов, правда потом Рэнджин долго отогревал ее в ванне и поил горячим шоколадом. Ибо выводить девочку в минусовую погоду в одной лишь легкой кофте и штанах была явно плохой. Хвала богам, но простуду она не подхватила, зато сколько было счастья от свежесваренного какао и мультиков, которые они смотрели вместе, лежа на диване.
Взгляд Рэнджина упал на окно, что находилось недалеко от входа, на улице было уже морозно, может быть, в этом году снег выпадет раньше. Почему-то ему вспомнилось то самое, первое, рождество не в одиночестве. Он совершенно не знал, что делать с ребенком, девочка пребывала в шоке после случившегося и наотрез отказывалась куда-либо выходить. При упоминании прогулок или улицы, ее глаза наполнялись слезами. Все внутри у него при этом сжималось, и он брал это, еще маленькое, создание в длинном кимоно на руки, и укачивал ее, обещая никуда не ходить. Словно в помощь ему, на утро после рождественской ночи, выпал снег. В ее глазах горел восторг, и, совершенно не задумавшись, она прямиком из дома рванула на улицу. Рэн поймал ее уже бегущей к двери. Наспех одевшись, они вышли на маленький задний дворик, где провели добрую половину дня. Они строили снежные замки, делали ангелов. Девочка со смехом повалила его, стоящего рядом, на снег и сев на грудь, не соглашалась вставать, пока она не сделает ей красивого большого ангела. Впервые за полгода, он видел, как она смеется, а ее глаза источают радость. С этого дня все начало налаживаться. Мужчина улыбнулся нежданным воспоминаниям.
— Вы чего так счастливо улыбаетесь, хозяин, у нас вообще-то проблемы, — пропела рядом сидящая Карин, подозрительно сощурив глаза, она смотрела на него.
— Вспомнилось кое-что. Ладно, о чем это мы.
— Девочка уже взрослая, и сама вправе решать с кем ей быть, так что номер со слезливым возвращением мамочки у них не пройдет, — произнес охотник, забрасывая в себя очередную рюмку, он наотрез отказался пить мешанные напитки, назвав их непонятной бурдой, и выпросил у хозяина клуба добрую бутылку коньяка.
— Это я понимаю, но Рюу тоже на хорошем счету у вашего начальства, я боюсь, что он может начать подставлять нас.
Повисло долгое молчание. Каждый, насколько мог, пытался придумать хоть какой-нибудь план для выхода из этой неприятной ситуации. Но пока, никто не выразил желание высказаться. Молча пили. За спинами грохотала музыка, веселились вампиры и люди. На город опускались сумерки. Надвигался непривычно плотный туман.
Каждый шаг давался Флоренс непривычно легко, хотя скорость была для нее непривычно быстрой, но легкие не обжигало огнем, а дыхание не сбивалось. Вот что значит разделять свое тело с могущественным существом, правда опасностей было не меньше, чем положительных моментов. Девушка вспомнила, как Рэнджин рассказывал о потасовке со странной огненной женщиной, и только сейчас до нее дошло, что это была именно она, правда ее телом управляла Лисица. Раз Рэнджин ее не узнал, значит внешность меняется вместе с главенствующим хозяином. Ей еще предстояло многое узнать, но связаться с Лисицей было невозможно, может позже она этому научится, но сейчас ей даже не удавалось услышать голос своей «соседки». Поэтому конечная точка пути была для нее неизвестна. Она все шла и шла, а немногочисленные люди ее словно бы и не замечали. Косые взгляды исчезли. Стоп. Флоренс выдохнула, видимо пришли.
Перед ее взором раскинулась улочка с небольшими лачужками, кое-где горел свет. Окраина Токио.
«Второй этаж первого дома. Постучи в третью дверь слева», — слышать в своей голове чужой голос было очень некомфортно.
Но девушка повиновалась и подошла к старому многоквартирному дому. На соседних балконах было развешено поношенного вида белье. Флоренс тихонько поднялась по внешней лестнице наверх, и постучала. Ответа не было. Девушка постучала вновь, уже более настойчиво. Наконец, за дверью послышалась отборная брань, грохот и чьи-то шаги. Дверь открылась. Перед девушкой стоял старик, держась за скрюченную спину одной рукой, второй придерживая дверь. Подозрительно сощурив глаза, он внимательно смотрел на пришелицу.
— Хвоста нет? — спокойно спросил он после минутной паузы.
— Нет, — не своим голосом произнесла Флоренс.
Сознание начало медленно ускользать от нее. Она вновь очутилась напротив огромного зеркала, перед ней уже стояла Лисица.
— Прости, я ненадолго займу твое тело, так будет проще. Ты будешь все слышать, и, главное, ты должна все запомнить.
Девушка послушно кивнула, и, не зная, что еще сделать, села на темное нечто, что заменяло привычное понятие земли или пола. Образ женщины растворялся в зеркале. Девушка прикрыла глаза, дабы как можно лучше сосредоточиться на разговоре.
— Я уже давно жду тебя. Еще с момента, как почувствовал этот толчок при твоем призыве. Уж не думал, что кто-либо еще посмеет призвать стихийного демона.
Говоря это, старик медленно шел вглубь квартиры, его наружность с каждым словом менялась. Голос уже не подходил старику, скорее мужчине в самом расцвете сил. И правда, через считанные секунды спина старца выпрямилась, седые волосы заменила густая темно-каштановая шевелюра, едва достигающая плеч. Перед ними уже стоял не старик, а молодой мужчина.
— Присаживайся, я налью чай.
Девушка во все глаза смотрела через зрение лисицы на эту «маленькую» квартиру. Она была двух этажной, с высокими потолками, украшенными лепниной и витражными окнами в пол. На первом этаже располагалась гостиная, соединенная с кухней, на втором этаже виднелась большая кровать. Как это все могло уместиться в таком маленьком жилом комплексе?
«Мастер иллюзий», — раздался тихий ответ Лисицы.
Лисица разместилась на небольшом, но очень комфортабельном диванчике, ожидая обещанного чая. На кухне загремела посуда, вскипел чайник, и через пару минут на журнальном столике разместился небольшой поднос с чаем и печеньем.
— Напоминает об Англии. Даже здесь ты все так же подаешь чай.
Она взяла чашку и изящно отпила. Пока они молча пили чай, Флоренс рассматривала жилье иллюзиониста. Все напоминало о богатых европейских вельможах, фотографии замков которых украшают рекламные проспекты туристических агентств. Из панорамного окна был замечательный вид на небольшой садик, невесть как втиснувшийся между соседних домов.
Громкий звон чашки о блюдце.
— Они развяжут войну. Это происходит вновь, — тихим, но очень злым голосом произнесла Лисица.
— Никогда не понимал, почему вампиры становятся такими жадными, ведь у них и так есть вечная жизнь, чего же большего желать.
— Это не вампиры, ты и сам это понимаешь. Это люди, которых превратили в вампиров, а люди — алчные создания. Даже получив бессмертную жизнь, они желают чего-то намного большего. Так было всегда.
— Чего ты хочешь от меня? — прямо спросил он.
— Помоги снять печати. Ты лучше всех знаешь это дело: ты был первым, кто начал запечатывать демонов, которые прорывались за пределы Эры и других пластов реальности. Если…
— Если ты не получишь это тело, то они смогут тебя поработить, забрать твою силу. Демон, ты думаешь, я поверю в то, что ты просто хочешь предотвратить войну? Да ты бы первой устроила здесь третью мировую.
Лисица спокойно смотрела ему прямо в глаза. Потом печально вздохнула.
— Зря я понадеялась на твою помощь, раньше великие жрецы были куда благоразумнее. Ты никогда не был на Эре?
— Нет. Я родился на Земле.
— Понятно, — уголки губ слегка поднялись. — Что ж, больше не смею вас отвлекать от важных дел. Сами справимся.
Она встала и направилась к выходу. Он лишь равнодушно проследил за ней взглядом.
«Кажется, нам уже пора возвращаться», — мысленно произнесла Лисица.