В простых словах одного из древних римлян было что-то такое, чего он искал. Это так соответствовало духу тех уроков, которые давала ему в Эдинбурге мать задолго до того, как он стал юношей.
Представьте себе, что, как это бывало в Эдинбурге, вы видите бедную пожилую женщину с базарной корзинкой, над которой насмехается и сталкивает ее в канаву нескладный мальчишка — сын сапожника. Здесь вопрос не стоит о том, чтобы драться во имя драки. Вопрос стоит так: что бы сделал Айвенго? Что бы сделал Эдуард III?
Ну, ясно, что Эдуард III вызвал бы на рыцарский поединок. Но поскольку такие вещи в современном Эдинбурге устроить трудно, Эдуард III вмешался бы и проучил этого мальчишку. А если бы Артур проиграл такую схватку из-за того, что его треснули по башке суконным мешком с тяжелым сапогом внутри, это ни в коей мере не умалило бы его благородства.
И вот перед ним этот потрясающий Маколей. В поисках других книг этого же автора он нашел «Опыты», которые, по сути, были небольшими историческими рассказами, и незаконченную «Историю Англии». Это было еще большим откровением; история, в которую вдохнули жизнь. Это была романтика и в то же время — то были факты. Строчка за строчкой «Опытов» вызывали в нем смутное, но приятное волнение, которое он не мог понять. Короткие, резкие, ясные предложения. За ними следовали длинные фразы, пронизанные блестящей риторикой и увенчанные хлесткой концовкой. Был ли когда-либо раньше такой писатель?
В таком настроении он находился, когда на Рождество 1874 года с ним произошло самое большое приключение за все его школьные дни. Тетушка Аннетт, сестра отца, пригласила его провести три недели в Лондоне, где дядюшки покажут ему все достопримечательности.
У него руки тряслись от волнения, когда он писал тетушке Аннетт и дядюшке Дику о последних приготовлениях. Было четырнадцать градусов ниже нуля, сообщал он, но никакие обледенелые дороги не помешают ему добраться со своим сундуком до ближайшей железнодорожной станции. Единственное, чего он боялся, так это того, что теперь его могли не узнать при встрече.
«Мне трудно описать себя, — продолжал этот пятнадцатилетний парень, — но мой рост, я полагаю, 5 футов и 9 дюймов, довольно плотный, одет в темное и, главное, у меня на шее ярко-красный шарф».
Закутанный в пледы попутчиков, он прибыл на вокзал Юстон после трех аварий на ланкаширской железной дороге. Тетушка Аннетт, полная достоинства дама среднего возраста, легко узнала красный шарф. Он будет жить в комнате у дядюшки Дика на улице Финборо-роуд, где тетушка Аннетт содержала дом для дяди Дика на время, пока их дом на Кембридж-Террас ремонтировался. При свете и в тепле комнаты с разрисованными эльфами бордюрами стен Артур пил чай с тетушкой Аннетт, когда вбежал дядя Дик: теперь уже здорово полысевший, но, как всегда, приветливый и со свободными карманными деньгами.
Три недели, проведенные в Лондоне, оставили у Артура глубокие впечатления. Два раза он ходил в театр с дядей Джеймсом, импозантным мужчиной, заросшим по самые скулы бородой. Оба раза они сидели в ложе. В первый раз ходили в театр «Лицеум» и смотрели Генри Ирвинга в «Гамлете».
«Эта пьеса, — писал Артур матери, — шла целых три месяца, но каждый вечер зал был до отказа заполнен теми, кто хотел видеть игру Ирвинга. Ирвинг очень молодой и стройный, с черными проницательными глазами, играет потрясающе».
Колонны над «Лицеумом» в туманном свете газовых фонарей, черные такси и экипажи, брызги дождя, падающие на слой полузамерзшей грязи, — все это создавало фон для огромных толп людей. «Лицеум» был получше по сравнению с их походом в театр «Хеймаркет», может быть, потому, что Артур раньше видел в Эдинбурге одну из постановок «Хеймаркета». Но ему это показалось очень смешной комедией и тоже понравилось. В незаурядной роли лорда Драндрери выступил господин Сазерн, а Бакстоун играла проницательную и милую американку Азу Тренчард. Это была пьеса Тома Тейлора «Наш американский кузен». Артур не знал, при каких страшных обстоятельствах эта же самая комедия шла меньше десяти лет назад в театре Форда в Вашингтоне, когда в своей ложе был убит президент Линкольн.
Ему предстояло исследовать очень многое. Прежде всего он отправился в Вестминстерское аббатство по причине, которую отказался объяснить. Он посетил такие достопримечательные места, как собор Святого Павла и крепость Тауэр, где с удивлением рассматривал «67 000 ружей Мартини-Генри и огромное количество шпаг и штыков (О, могущество и сила Британской империи! — Д. К.), а также дыбы, тиски для пальцев и другие орудия пыток».