- А ты веди себя хорошо, будут тебе и красотки, - его дочь была рыжей. С положенными в таком комплекте веснушками и белой прозрачной кожей рук. – Вечером Димка приедет, с ним о бабах поговоришь.
Больше санитарам в палате делать было пока нечего. Олег ушел с сожалением, бросив взгляд на эту пару из коридора. Дочь подбивала подушку, улыбаясь лежащему. А он что-то говорил ей. Реакция. Легкость поведения. По всему – травит анекдот, не иначе.
Олег слышал о таких. Сильные родственники. Сильный пациент. Держатся до последнего и сохраняют геройский вид. Но легенд здесь складывали мало. Смерть ломала всех. И со временем они смешивались в памяти, в череде печальных, заплаканных лиц, испуганных глаз и тихих прощальных разговоров. Но было что-то в этих двоих, что подсказывало Олегу – хорошая встреча. Удачная.
Глава 2.
Солнце такая штука, что восходит для всех одинаково. Будь то сонный мегаполис, опоясанный кружевом утренних пробок, будь то районный центр, гордящийся единственным километром асфальтовой дороги и сетевым маркетом, где привыкли отовариваться дачники и рыбаки. Березовка не исключение, хотя населенным пунктом уже лет двадцать как не является. Этим утром светило обходило Березовку, аккуратно спрятавшись за низкими облаками, полными мокрого мартовского снега. Еще немного поднимется и небо щедро отдаст свои накопления окрестным полям, предоставив людям право самим гадать, что это – ранняя весенняя слякоть или поздняя зимняя прощальная метель.
Звуки в Березовку пришли затемно. Прогудел старенький, но прочный форд с продуктами. На кухне гремели поварихи, чья задача больше разогреть, чем приготовить. Ровно в семь тридцать на пустующую стоянку для персонала прибыл «Ниссан» главврача. Машинке было совсем немного от роду и сухой, невысокий Николай Степанович покидал его как все новички - поминутно оборачиваясь. Николай Звягинцев и Березовка были ровесниками, шли к своей совместной жизни разными путями, но все же соединились пять лет назад.
Березовка приняла свое имя от деревни, волею рельефа и расположения рядом с федеральной трассой, продержавшейся дольше всех своих соседок. Еще пятнадцать лет назад березовцы вовсю держали хозяйство и окрестности исправно оглашались мычанием редких коров, да несчитанных вечно беспокойных петухов. В стройных рощах, давших название деревне, по весне и осени постреливали заезжие охотники. А полвека назад здесь на время вскипела стройка, причиной чему стал странный для милых пасторальных мест рост заболеваемости. Рак щитовидки, желудок, прочие напасти. Не катастрофа, но по тем временам весьма неприятная порча статистики. По обыкновению запустили ученых, взвесивших, процедивших, отфильтровавших все, что возможно. Версии исследователей с тех пор уж быльем поросли, да и число болезней пошло на спад. Но решение властей изменило березовскую быль навсегда.
Задумка была крупная, под стать эпохе. Построить онкологическое отделение областной больницы с уклоном на мать природу в качестве дополнительного оздоровительного ресурса. Свежий воздух, недалекая речка, близость натуральных продуктов, красоты – все это должно было настраивать на позитивный лад, способствующий выздоровлению.
Но в каком-то из кабинетов березовский проект показался скромным и малопривлекательным. Через год стройка началась в самом областном центре. Онкологическая служба плавно вписалась в квадраты современного больничного городка. Однако о Березовке не забыли, и достроили, сменив предназначение. Местный позитив оставили тем, кому помимо него уже не на что было надеяться. Отделение паллиативной помощи. По сути, хоспис, но все же больница с соответствующими подчиненностью верхним инстанциям и более оптимистичными вывесками на фасаде. Здесь уже не лечили. Здесь держали за руку. Ободряли. Избавляли от боли, насколько это возможно. И провожали.
Деревенские соседство с пансионатом для умирающих восприняли нормально. И даже нечастая в ранней истории Березовки процедура похорон на местном кладбище по-прежнему вызывала всеобщее любопытство и положенные в таком случае охи и ахи. Свойственные селянам сочувствие и стремление приобщиться к скорбной церемонии нет-нет да и смешивалось с попытками предложить тем, кто чуть поодаль от гроба, свежего молочка или творога. В целом деревня и больничка много лет сосуществовали мирно, бок о бок.
В двухтысячных Березовка стала потихоньку хиреть. Молодежь устремилась в город, а старички один за одним тихонько ложились по соседству с могилками предков и бывших пациентов больницы. Те, кто был покрепче, постепенно забросили хозяйство и нашли свое место среди персонала. И теперь молочко и творог возвратной данью приходили в их дома из больничной столовой. Кормили здесь хорошо. Те, кто еще был в состоянии это оценить, не жаловались. Сказывались вполне достаточные для сносной работы частные пожертвования.