- Хорошо, что вчера полный бак залила – сказала Полина Викторовна, делая немыслимые виражи – должны успеть. Еще даже перекрестки не перекрыли, а мы уже за городом. Только не знаю куда ехать.
- Нас засекут по микросхемам – подала голос моя мама.
- Блин, точно. Надо их уничтожить.
- А ничего не будет? – озабоченно спросила мама.
- Не знаю. Но ведь эти схемы нужны только для того, чтобы контролировать. Все частицы внутри нас.
- Да, это так. Но, а что если что-то пойдет не так и у нас не будет возможности контролировать их внутри – мама провела рукой по животу.
- Но если мы оставим схемы, нас найдут через час. Надо сделать выбор.
Мама кивнула и взяла у меня схемы. Вскрыв пакет, она отключила схему с папой и, немного помешкав, отключила схему Кристины с Андреем.
Съехав с дороги (к тому времени мы уже выехали из города) мы сожгли схемы.
- Теперь только вперед. Назад пути нет – решительно заявила Полина Викторовна. Нам пришлось оставить машину, ее тоже могли засечь. Оставили и телефоны. Наша поисковая система работала на славу, поэтому пришлось избавиться от всех электронных устройств. Хорошо, что еще внутри нас не было чипов, хотя уже над этим работали и со следующего года планировалось начать введение в тело женщин чипов для отслеживания их передвижения.
Мы шли по лесу уже часа четыре и выбились из сил. Первой не выдержала Юля:
- Все, мама я больше не могу – она села прямо на землю – надо отдохнуть.
- Ладно, давайте посидим полчасика – согласилась Полина Викторовна и достала из пакета сухарики и двухлитровую бутылку воды (это все запасы, которые у нас были). Нам пришлось убегать очень быстро, и мы не успели собраться. Все, что у нас было из еды – это найденные в машине вода и пакет сухарей. А из вещей – у Полины Викторовны был плед и красная подушка в виде сердечка. Вот и весь наш нехитрый запас.
Мы расстелили на земле плед и принялись за скромный ужин (уже темнело).
- Где ты научилась так водить? – спросила моя мама у Полины.
- А это и не я. Это мой Ромочка нам помог – ответила Полина, погладив свой живот. – я вообще трусиха, а он у меня смелый и сильный.
- Куда мы пойдем?- шепотом спросила я у мамы.
- Не знаю. – так же шепотом ответила она.
- Мам, а как ты думаешь, Кристина что-нибудь почувствовала? Мы ведь отключили схему. Может она почувствовала и теперь изменится?
- Мне хочется об этом думать, но ты особо не надейся. Кристина, она не такая как ты. И, я не знаю, какие чувства и эмоции у нее сейчас вызовет Андрей.
- Думаешь, она станет ненавидеть его?
- Все может быть. Давай не будем о грустном.
Мама явно не договаривала. И я почувствовала, что она начинает сожалеть о том, что мы сделали. Ведь мы отключили микросхему Кристины и теперь ее вызовут в Управление и ей придется объяснять, почему она отключила схему. А потом, я думаю, ей ее восстановят и все вернется на свои места. И ничего Кристина не почувствует… А может наоборот?
Я посмотрела на Юлю, та с задумчивым видом жевала сухарь. Мне показалось, что и она тоже начинает жалеть.
Я оглянулась – вокруг лес. Глухой и недружелюбный в сумерках. Провизии у нас нет, ночи уже холодные – и вещей теплых тоже нет. Куда идти – не понятно. И вообще как теперь жить?! Я тряхнула головой – нет, нельзя опускать руки. Мы сможем, у нас получится. У нас все получится. Главное, не сдаваться. Похоже, я не одна так думала.
- Завтра найдем какую-нибудь деревеньку. Их в этих лесах много. А все женщины уже давно переехали в города. Жаль, правда, что у нас нет спичек. Но, ничего есть плед и подушка, – решительно заявила Полина Викторовна – а сейчас давайте попробуем устроиться на ночлег здесь. Надо найти побольше веток, чтобы теплее было. Сделаем, что-то типа шалаша.
Ее идею поддержала только я, сразу бросившись на поиски веток. Натаскав кучу веток, я вдруг обнаружила, что мама тихо плачет, прислонившись к огромному дубу.
- Мам, ты чего? – я подбежала к ней.
- Ничего, просто вспомнила, как папа всегда говорил – никогда нельзя сдаваться… - мама залилась слезами и прижалась ко мне.
Я гладила ее по голове и радостно улыбалась – наконец-то у мамы просыпаются чувства и воспоминания про папу. Тим внутри буквально стоял на голове от радости. Мы были счастливы.