Прошло еще два дня. Мы ничего не нашли, даже несмотря на то, что нас теперь стало больше. Я заметила, что все стали подавленные, каждый со своими мрачными мыслями. Моя мама подолгу сидела одна в углу, уткнувшись в живот и что-то шептала папе. Стала мрачной и мама Юли, да и сама Юля часто уходила и пряталась по подвалам деревенских домов в поисках уединения. Антон постоянно дежурил на своих вышках и искал необходимые Константину Николаевичу вещи. По-настоящему счастливыми выглядели только семейство Константина Николаевича. На всех них было приятно смотреть. Они все делали вместе. Кристина взяла ответственность за кухню на себя. Раньше ее муж готовил еду, теперь – она. Егор помогал Константину Николаевичу ставить опыты над Полиной. Лена все время крутилась возле Егора. Мне нравилось за ними наблюдать, нравилось, как Лена улыбается и что-то ему рассказывает. Может быть, они обретут друг друга, несмотря на то, что творится вокруг. Очень хочется в это верить. Без веры никак. Только она помогает нам выживать и искать силы для борьбы. Так всегда за ужином говорит Константин Николаевич.
Несколько раз я хотела поговорить с Вовой, но почему-то он меня избегал. Хотя, понятно, почему… Я его обидела. Оттолкнула.
Тим постоянно ворочался во мне. Я чувствовала, что ему становится тесно, так же как и мне, но сделать ничего не могла.
Два дня я просто наблюдал за ней. Ждал, что – вот, сейчас она опять подойдет к Антону, и я ее возненавижу и прекращу о ней думать. Но, почему-то, к Антону она совсем не подходила и тогда я решился. Решился на еще один шанс. Может я мазохист и мне нравится, когда меня унижают и отталкивают?! Но, тем не менее, я решился подойти.
- Привет. Помочь? – я подошел к ней, когда она мыла тарелки после обеда.
- Привет. Пожалуйста – она улыбнулась и протянула мне полотенце.
Я вытирал тарелку и незаметно поглядывал на нее. Она ответила и улыбнулась мне так, что показалось, что она именно и этого ждала. Хотелось бы верить. Хотелось бы верить, что не я один такой идиот – жду встречи и одновременно боюсь ее…
- Ты обиделся на меня? – несмело и наивно спросила она.
- Нет, что ты… Я просто лопух. – сказал я и улыбнулся – ты делаешь, что хочешь. И общаешься тоже с тем с кем хочешь. Ну, не нравлюсь я тебе, это же не смертельно. А про тот случай – я тоже забыл.
Она немного помолчала. Я видел, как на ее лице отразилось искреннее недоумение и беспокойство:
- Я хочу с тобой общаться.
Я молчал и не знал, что говорить.
- Ну, пожалуйста, не молчи. Я очень хочу с тобой общаться. Не обижайся на меня. Я не так думаю, на самом деле – тихонько говорила она, постоянно краснея.
- А как ты думаешь на самом деле? – глухим голосом спросил я.
- Я потом тебе все расскажу. Только ничего плохого не думай. Немножко подожди, я соберусь с мыслями и все тебе расскажу.
- Ладно – я легонько улыбнулся.
- Значит, мир? – несмело спросила она.
- Мир – улыбнулся я.
Мы пожали друг другу руки. От прикосновения к ее маленькой ручке по телу побежали мурашки. Мне стало так хорошо и спокойно, как уже давно не было. Вдруг пришла настоящая вера в то, что все скоро измениться. Очень скоро. Я даже и не подозревал, что это будет так быстро и так неожиданно.
Вечером, Полина безапелляционно заявила:
- Мне кажется, что я скоро рожу Ромку. Или что-то в этом роде…
Мы удивленно посмотрели не нее.
- И не надо так на меня смотреть. Настя, ты ведь мне тоже самое говорила, что стало труднее, что тебе как будто тесно. – напала Полина на мою маму.
- Тесно, но рожать своего мужа я не собираюсь – решительно сказала моя мама. – я просто думаю, что нам нужно ехать в город, иначе нас просто разорвет. Такое впечатление, что он там, внутри меня, начинает формироваться, как ребенок и я уже почти физически ощущаю себя как будто на седьмом месяце беременности. Мне страшно.
- Когда у вас это началось и почему вы молчали? – крикнул Константин Николаевич – Полина, я ведь у тебя спрашивал, все ли хорошо. Ты лишь кивала и отмалчивалась. Это не правильно. Ты же согласилась на опыт, должна была мне все рассказать. Обо всем – злился он.