Тех женщин, которые даже после направления трех уведомлений о необходимости проведения процедуры «поглощения» в отношении членов их семей, не проводили ее, забирали на депрингонгоризацию.
Когда мама вместе с сестрой уехали в Управление отвозить микросхему Кристины, я закрылась в комнате брата и плакала, прижимая к себе Тима. Папа курил на кухне. Мне кажется, что он смирился и был готов…
Мама зашла на кухню. Я стояла под дверью и слышала их последний разговор с папой.
- Ты вернулась – утвердил папа.
- Да. Знаешь, можно же ...- тихо начала мама.
- Нет, ничего уже нельзя. Ты должна.
- Я не хочу – мама заплакала – я тебя люблю.
- И я люблю тебя, мы что-нибудь придумаем. Ведь мы все равно будем вместе.
Я слышала, как они целовались. А потом – спустя некоторое время, раздались рыдания мамы…
Я зашла в свою комнату. Тим сидел и рисовал. Он вообще любил рисовать. Все подряд рисовал. Сейчас на белом листочке был нарисован он сам, а за руку держал меня. Я разрыдалась, уже в который раз за этот день, эту неделю, этот год.
Потом мы с Тимом лежали на диване, я прижимала его к себе, а он мирно посапывал во сне. Я слышала, как мама уехала. Управление… Микросхема… Папа… Я заснула…
Проснулась от того, что мама тормошила меня за плечо. Я открыла глаза и мама, с заплаканными глазами, сказала, что пора и кивнула на Тима. Я снова заревела. Мама обняла меня и покачала, как маленькую девочку.
Я плохо помню свой процесс «поглощения» Тима, когда я очнулась, оказалось, что микросхема с Тимом уже была отвезена в Управление, а я лежала в своей кровати. Мама сказала, что микросхема будет храниться у нее.
С этого момента, лежа на кровати, я судорожно пыталась вспомнить, какой же был Тим. Да, я помнила его, я помнила, что он мой брат. Но чувства притупились, я не помню, как я к нему относилась. Мне больше не хотелось плакать, мне не было больно. Но, осознание того, что теперь Тим внутри меня, осталось, хотя физически я его никак не ощущала. Мама сказала, что со временем, я перестану помнить о Тиме внутри и заживу полноценной жизнью, как Кристина, которая уже и думать забыла об Андрее и вовсю веселилась со своими подругами, которые тоже кого-то «поглотили».
Действительно, время шло. Мне стукнуло 13 лет и за это время (за три года) я ни разу не вспоминала ни о папе, ни о Тиме, ни об Андрее, ни о дядя Боре. Точнее, я помнила кто они такие, но вот ничего к ним не чувствовала и по вечерам не сидела у окошка, прокручивая воспоминания в голове, где мы еще были одной большой семьей. Я общалась с подругами, ходила на учебу, в кино. Слушала лекции. В общем, была как все.
Но однажды все изменилось. А началось это месяц назад. Тогда я убиралась в маминой комнате. У меня упала сережка. Я это не сразу заметила, а когда поняла, что осталась без нее начала рыскать по маминой комнате в поисках. Точнее я рыскала по полу, шарила руками – сережка была маленькой – это были гвоздики с фианитиком посредине.
Под кроватью мамы я наткнулась на небольшой бугорок под линолеумом, его можно было ощутить лишь прикоснувшись. Сначала я подумала, что это просто неровности пола, но прощупав, поняла, что под линолеумом лежит какая-то вещица. На ощупь она была твердой и квадратной. Я решила посмотреть, что это такое и принесла из кухни нож. Стоит отметить, что линолеум мы меняли три года назад.
Отодвинув кровать, я сделала надрез на линолеуме и извлекла наружу пластиковый пакет с непонятными железными штуками внутри. Развернув я поняла, что это и есть наши микросхемы. Они были подписаны и на каждой из них горела красная кнопка. Я взяла схему с именем Тима и отключила кнопку. Я не знаю зачем я это сделала, я ничего при этом не чувствовала, я не чувствовала необходимости отключить кнопку, просто сделала это из детского любопытства, не поняв что за этим последуют странные события. Если ты что-то боишься сделать, то это как раз и есть то, что тебе необходимо сделать в первую очередь.
Проделав все это и не ощутив никаких изменений я (оставив кнопку на микросхеме Тима выключенной) сложила все микросхемы обратно в пакет.
Я засунула пакет под линолеум, а разрез тщательно залила клеем и залепила прозрачным скотчем.
Подвинув кровать на место, я ощутила непонятный поток мыслей в голове. Мне вдруг вспомнилось, как мы с Тимом были на речке, ловили лягушек, и как потом тащили их домой, за что нам здорово влетало от мамы…