-- Ничего удивительного, как говорится, зов матушки Природы, -- Жозеф вернулся к своей картине.
-- Что вы имеете в виду? -- спросил я, отряхивая штаны.
-- Полюбуйтесь на эту красоту, -- он махнул рукой поверх мольберта.
Котловина, простирающаяся чуть дальше, была такой же идеальной круглой формы, как и первая, виденная мною, но была черна как ночь. Дно ручья, в этом месте зелёное от обилия водорослей, обрывалось резко, уступая угольно-чёрному провалу. Эта чернота была живая, знакомые змеиные силуэты клубились в ней. Их окрас лишь слегка отличался от цвета среды и, поэтому мельтешение множества тел казалось лёгкой рябью. У самой поверхности они были чуть светлее, я всмотрелся и ахнул:
-- Угри! Сколько же их здесь?
-- Легион имя им, я полагаю, -- Жозеф точными росчерками кисти принялся передавать бурлящую жизнь котла. -- "Настоящие хвосты Дьявола!" - воскликнул давным-давно кюре, когда увидел подобное безобразие.
Угри на поверхности, следуя течению, кружились в слаженном хороводе концентрических кругов: каждая особь держалась своего радиуса, циркуляции шли в одном направлении, а вот под ними был настоящий хаос, угадываемый лишь по редким беспорядочным мельканиям серого в черном. Не знаю, какую технику письма использовал Жозеф, но размытым мазкам на черном пятне его картины удавалось ухватить движение, передать его глубину и скрытую мощь.
-- Вы опять пишете картину вопреки воле отца? -- спросил я, припоминая наш разговор на Пашнях Дьявола. -- Боретесь с католическим детством?
-- Что поделать, оно живёт в каждом старике, -- Жозеф потряс кистью в левой руке. -- Знаете, как у нас в школе называли левую руку? Рука Дьявола! И лупили по ней деревянной линейкой во славу Господа, если кто-то пытался ею писать. Правую руку я отдал церкви, а левую оставил для своих картин. Отец, рассказывая легенду о Котлах Дьявола, говорил, что Господь поразит молнией каждого, кто приблизиться к этому месту.
-- Мне сказали, что весной вас уже ударила молния, Жозеф -- сказал я осторожно. Про то, что королевская жандармерия сообщила мне об эксгумации трупа, я решил промолчать.
-- Да, я хорошо помню тот день. Я вернулся домой с Пашен Дьявола страшно довольный собой. Как, же, я посадил картофель на проклятых полях, чтобы о них не говорил отец! Я смеялся и хохотал, как нашкодивший школяр, уставившись в небеса. Папа, смотри, я перерос твою галиматью! Вдруг яркая вспышка ослепила меня. Я почувствовал абсолютную свободу от всего. Захотелось бросить всё, взять мольберт и путешествовать в свое удовольствие. Теперь брожу по свету, писать картины в местах моих былых страхов доставляет мне несказанное удовольствие.
Жозеф говорил, не отрываясь от написания картины. Говорил, страстно, энергично орудуя кистью. Меня подмывало ущипнуть его, чтобы проверить человек ли он, но я опасался. Один раз я уже столкнулся с пациентом психиатрического госпиталя, которого поразила шаровая молния. Прикосновение к нему мне дорого обошлось. У того было абсолютное всезнание, может Жозеф обладает чем-то похожим и сможет помочь мне?
-- Индейцы тоже не любят это место, утверждают, что сюда пришёл великий дух зла - Откон, сказал я, вплотную подойдя к воде.
-- В этом есть доля истины, вы сейчас наблюдаете нерест угря, а эти существа не совсем то что вы себе представляете. На Земле они проживают только часть своей очень долгой жизни и покидают её, отложив потомство. Обратите внимание на цвет структурированной воды. Воистину, биомеханический генератор прокола пространства. Самки угря немало потрудились, чтобы его построить. -- сказал Жозеф у меня за спиной.
-- Разве угри не размножаются в Саргассовом море?
-- Да, это установили по косвенным данным, но никто никогда не видел икряную самку угря, -- Жозеф хохотнул, -- хотя нет, пропавший рыбак, видел, и вы на них смотрите. Дело в том что, самая главная деталь биомашины угрей - человек. Он должен находиться в центре конструкции генератора для инициализации процесса. Перед выходом из рек в моря угри претерпевают разительные трансформации, становятся псиониками, способны управлять живыми существами, людьми в том числе.
-- Мне сказали, что на этом ручье погибло целое племя.
-- А как по вашему образовываются подобные котлы? Камни попадают в водовороты воды и бурят дно реки. Весь фокус в том, чтобы камни должны быть твёрже коренной породы, иначе процесс затянется на тысячи лет. Угрям пришлось заставить людей тащить сюда гранит по весне, когда вода высока.
Убедительный бред. Тем и страшны сумасшедшие, их речи связны, увлекательны, они с лёгкостью объяснят что угодно. Я посмотрел в небо над вершинами деревьев. Самое время было появиться вертолету или на худой случай дрону. "Всё, моя миссия окончена, ау, правительство, присылайте учёных, пусть изучают феномен угревёртки".
"Послушайте, Жозеф, ..." -- сказал я, оборачиваясь, и осёкся. Позади меня никого не было. На месте Жозефа высился валун, поросший мхом. Я подошёл к нему и машинально похлопал по тёплому камню. Что это, фортели моего изменённого сознания или объективная реальность? А что же угри? Угри были не месте, они невозмутимо крутили свой хоровод. Странно, но сила, которая влекла меня к Котлам Дьявола, исчезла с появлением Жозефа. Может он и есть Откон или дьявол-искуситель? "Вот человече, у тебя свобода выбора, я на тебя совсем не давлю, хочешь плавай, а хочешь беги, тебе выбирать, паренёк". Там, на Пашнях Дьявола я сделал свой выбор -- после исчезновения Жозефа, выкопал картошку с проклятых полей и хорошенько ею поужинал. Соблазн присоединиться к угрям и проверить слова Жозефа был велик, очень велик. Ещё больше был соблазн взять телефон и набрать девять один один. Но это были поступки, к которым меня подталкивали непонятные силы, а я не привык следовать чье-то воле.
Чёрная вода без плеска струилась у моих ног. Как там сказал Жозеф? Структурированная вода генератора прокола пространства? Хорошо, я добавлю в конструкцию свой элемент. Блаженно улыбнувшись, я расстегнул гульфик и пустил тугую струю мочи прямо в голову ближайшего угря. В небесах громыхнуло, мой мочевой пузырь непроизвольно сжался, выдавая рекордную по длине струю. Жизнь среди легенд совсем не простое дело, но я чувствовал себя достойным их.