М 4/3 медленно вышел из тени на солнце, но вскоре вернулся. Он ощупал ошейник, но, к нашему немалому удивлению, даже не сделал попытки сорвать его. Говард получил его подкожную температуру, переданную в виде декодируемого импульсного сигнала. Она понизилась с 37,8 до 35,5 °C.
Смеркалось, вернулись семейные группы, сопровождавшие самца утром, и окружили М 4/3. Многие подходили к нему и ощупывали его новые приобретения — ошейник и температурный датчик. Их снедало любопытство, и они исследовали предметы и места, где остался запах человека. Ни один слон не пытался сорвать с него нашу аппаратуру.
Мы очень устали. Утром Тони и Сью уезжали, а потому первую ночь мы оставили М 4/3 без присмотра. В лагере мы отметили сразу и успех, и отъезд друзей. Хартхоорны не ели мяса, не пили вина и не курили, но атмосфера была на редкость веселой.
Утром они уехали. Увы! Датчик температуры уже вышел из строя. Говард с женой остались еще на одну ночь, которую мы провели в наблюдениях за М 4/3. Ночь стояла темная и дождливая, а еще раньше, в сумерках, на берегу рядом с нашим слоном появились гиппопотамы. Около него бродили еще три слона разного роста. На небе ни луны, ни звезд, все скрыто тучами. Большую часть ночи мы слышали лишь треск ломающихся веток, и только к утру раздался громкий храп.
У нас в ушах звучало «тин-тин-тин» от передатчика на молодом самце — единственный звук, не прерывавшийся ни на мгновение. В этом было нечто сверхъестественное. Когда мы сидели в кабине «лендровера» и освещали записи красным фонариком, свет которого, как мы надеялись, не был виден слонам, нам казалось, что мы охотимся в галактике за космическими кораблями. Звуки не имели ничего общего с толстокожими, а красный свет фонарика придавал всему окружающему фантастическую окраску.
Когда долгая ночь перешла в холодный дождливый рассвет, М 4/3 занимался тем, что потрошил нежно-зеленый куст Salvadora persica. Остальные слоны были тут же; за ночь они не прошли и 800 метров.
Говард не мог больше откладывать свой отъезд, поэтому в лагере он внес последние изменения в передатчики и держатели антенны, укрепленной на «лендровере», и после завтрака отбыл в Серенгети на встречу со львами и гиенами.
Целых 17 чудесных дней и ночей я следовал по пятам за молодым самцом в его скитаниях по склонам и лесам, вдоль лесистых ущелий рифтового обрыва и по берегам озера. Отмечая на карте его маршрут, я записывал, что он ел, пил, с кем водил компанию, ибо социальная организация самцов пока оставалась для меня тайной и хотелось узнать, есть ли у слона «друзья». Изредка мне приходилось сломя голову возвращаться в лагерь для пополнения запасов воды, бензина и консервов.
В первую ночь, которую я провел в одиночку в «лендровере», меня заели комары, влетавшие в открытую дверцу. На следующую ночь я установил накомарник. Было темно, и через пару часов монотонное «тин-тин-тин» сморило меня.
В полночь я вдруг проснулся с ощущением, что рядом кто-то есть. Лунный свет слепил глаза, а до машины доносился звук, похожий на повторяющийся стук биты о крикетный шар. Наконец я различил на фоне звезд силуэты М 4/3 и незнакомого мне громадного слона. Их хоботы были сплетены. Они толкались и наносили друг другу удары, защищаясь от ударов противника бивнями. И каждый раз, когда скрещивались бивни, я слышал разбудивший меня звук. Бивни сверкали и светились в лунном свете, а два гиганта сражались с наигранной яростью.
Ни звука, ни движения вокруг, только легкий ночной ветерок с гор да две покачивающиеся черные массы среди шуршащего кустарника.
Под утро я снова заснул. Меня разбудила далекая пулеметная очередь. Я встал. Ночь выдалась холодная, выпала сильная роса, а одежда на мне оказалась легкой и я дрожал от холода. Небо затянули тучи, а мой слон исчез. Издали донеслась новая пулеметная очередь, и в то же мгновение ввысь взмыла маленькая птичка. Я увидел ее в бинокль в момент, когда начался треск — птичка быстро-быстро махала крылышками. То был жаворонок, он заявлял о своих правах на эту территорию.
М 4/3 менял компанию каждый день. Всего он встретил 12 самцов и крупнее и мельче себя, временно становился членом четырех различных семейных групп, пять дней провел с одним и тем же самцом; иногда же он целый день бродил в одиночестве. Иначе говоря, М 4/3 на время присоединялся к другим слонам или проводил в приятном ему обществе часа два. Нет никаких сомнений в том, что за период детства и независимого существования он неоднократно встречался со всеми обитателями своего мирка.