Тем не менее, к его чести, при всех его амбициях и дорогих вкусах, Цицерон проводил четкую линию в отношении коррупции. В отличие от слишком многих римских политиков, он не брал взяток. Будучи достойным восхищения и честным государственным служащим, он отказывался брать плату за свои услуги. Конечно, такую позицию легче занять, унаследовав миллионы.
Побывав квестором, а затем эдилом, Цицерону предстояло занять следующий пост - претора, на который он выдвинул свою кандидатуру и победил в возрасте тридцати девяти лет в 67 году до н. э. - в самом молодом возрасте, который был возможен по закону, в сорок лет в 66 году до н. э. - в немалой степени благодаря поддержке Помпея. Это тоже стало стартовой площадкой для получения последней и самой ценной должности, особенно в качестве "нового человека": консула. Председатель сената и командующий римской армией, роль консула была почти исключительно уделом самых элитных семей Рима. Как отмечает историк Джерард Лавери, за последние 150 лет существования Римской республики только десять novi homines были избраны консулами. В период с 93 по 43 год до н. э. Цицерон был единственным.
Путь Цицерона к вершине не был бесспорным. Он столкнулся с двумя соперниками за эту должность - Катилиной и Антонием. Используя свои сильные стороны, Цицерон начал яркую риторическую кампанию против "убийственного и коррумпированного" Катилина, предупреждая сенат и народ о готовящемся заговоре с целью узурпации республики. Этого оказалось достаточно, чтобы Цицерон получил должность консула. Но цена была бы высока . Вопрос о том, участвовал ли Катилин в заговоре раньше, остается открытым, но после того, как он стал жертвой клеветы Цицерона, он был готов сжечь всю систему, чтобы отомстить.
Цицерон вступил в должность в 63 году до н. э. в разгар экономического кризиса. Восточные торговые пути были перекрыты врагами Рима. Уровень безработицы был высок. Рецессия затронула все слои населения Рима. Возникла напряженность, как это бывает в такие времена. Цицерон обещал concordia ordinum, согласие классов, но на самом деле он имел в виду, что сможет удержать все от взрыва. Фактическая справедливость не могла занимать важное место в списке его забот, даже если бы Посидоний или Диодот учили его преимуществам и добродетели.
Цицерон издал закон об увеличении наказания за подкуп на выборах до десяти лет изгнания - хороший закон, несомненно. Но был ли он направлен исключительно на благо народа? Или это был шаг против его политических врагов? Катилин решил, что закон был направлен против него, и запустил план по убийству Цицерона и его союзников в сенате. Когда один из видных римлян доставил письма, якобы свидетельствующие о замысле Катилина, Цицерон созвал сенат и произнес речь всей своей жизни.
"Когда, о Катилина, - начал он, - ты перестанешь издеваться над нашим терпением? Как долго еще это твое безумие будет насмехаться над нами? Когда же кончится эта твоя безудержная дерзость, развязная, как сейчас?
"Позор эпохе и ее принципам!" воскликнул Цицерон, требуя казни своего врага. Катилина, присутствовавший при этой речи, кротко попытался ответить. Он не мог сравниться с таким блестящим оратором. Все, что он мог сделать, - это прибегнуть к тропам римской элитарности. Он указал на то, что Цицерон не был выходцем из знатной семьи. Он поставил под сомнение авторитет человека, создавшего себя сам.
Это не сработало.
И он бежал к поджидавшей его армии, доказав тем самым, что Цицерон был прав. Катилин был предателем и мятежником. Но насколько серьезной была угроза на самом деле, остается под вопросом. Современники и историки подозревают, что Цицерон, всегда стремившийся к власти и прожектору, мог значительно преувеличить опасность для нации ради личной выгоды.
Сенат, доверяя Цицерону, наделил его почти диктаторскими полномочиями, чтобы устранить угрозу. Республика и сам Цицерон, как и многие империи, считавшие, что столкнулись с экзистенциальной угрозой для своих институтов, дрогнули под давлением. Катон, стоик, призвал Цицерона применить к преступникам всю меру закона. По его словам, это было справедливо.
В руках Цицерона была абсолютная власть. Он колебался, но не по моральным соображениям. Он, как всегда, думал о своей репутации. Его жена, Теренция, оказалась неожиданным, но решающим голосом, истолковав жертву, которая напугала других, как знак того, что ее муж должен пользоваться властью, которая ему дана.
Заговорщики были преданы смерти без суда и следствия по его приказу, и еще тысячи людей погибли в поддерживающих их армиях. В благодарность Сенат присвоил ему титул "Отец своей страны", но крайние меры и жизни, затронутые столькими смертями, будут висеть над ним до конца его жизни - да и всей истории.