Должно быть, семье Сенеки было странно видеть, как стоик Корнут процветает в Риме при том же императоре, который увез их любимого сына и брата так далеко от них. Как бы то ни было, Корнуту казалось, что он в основном не высовывается и сидит в своих книгах. Его друг поэт Персий с нежностью писал о том, как "проводил с Корнутом долгие дни... и ранние вечера", работая и отдыхая вместе "в серьезности за сдержанным столом". По его словам, они были "в гармонии с прочными узами и ориентировались на одну звезду". Это прекрасный образ, который стоит вспоминать всякий раз, когда вы слышите, что стоики были лишены радости, дружбы или веселья.
В 62 году нашей эры Персий трагически умер молодым, и Корнут унаследовал от него огромную библиотеку, включавшую все семьсот томов книг Хрисиппа, а также кучу денег. Корнут вернул деньги сестрам своего друга, сказав, что книг более чем достаточно.
Но к приходу Нерона даже самым невинным и книжным философам было невозможно не обидеть чувствительного императора. Цезарь обладал чувством юмора. Август любил искусство. Риму было далеко до жизни при таком императоре. Редактируя некоторые стихи покойного Персия, Корнут постарался изменить строчку, в которой Нерон сравнивался с ослиными ушами. Это был компромисс, о котором Агриппинус никогда бы не подумал. Корнут считал, что у него не было выбора.
Беда умиротворения в том, что оно никогда не работает. Нерон вскоре нашел, на что еще обидеться. Дион Кассий рассказывает, что Нерон, как и его отчим, обращался к Корнуту за советом, в частности, по поводу эпической истории, которую он планировал написать о Риме. Как грандиозно объяснил Нерон, он планировал изложить историю Рима в четырехстах томах. Корнут посоветовал, что это слишком много. Один из приспешников Нерона потребовал объяснений - разве Хризипп не написал больше? Разве они не принадлежат самому Корнуту? Как он мог сказать такое? Это несправедливое сравнение, ответил Корнут, ведь стоики писали, чтобы "помочь людям в их жизни".
Возможно, Корнут знал, чем обернется это замечание, а возможно, он сказал его с академическим невежеством в тонкостях придворного искусства, но результат был один и тот же. Нам говорят, что Нерону пришлось сдержаться, чтобы не казнить этого дерзкого философа на месте.
Он принял решение об изгнании.
Где и когда Корнута отправили на остров, не названный Дионом Кассием, где-то между 66 и 68 годами нашей эры, и что в итоге с ним произошло, историки не знают. Его сопротивление тирании вряд ли было таким же героическим, как у Катона или заговорщиков, замышлявших против Нерона, а его способность ориентироваться в непростой политике своего времени, конечно, была менее впечатляющей, чем у Сенеки, но его судьба помогла внести небольшой вклад в рост стоической оппозиции.
Вопиющая реакция Нерона на столь незначительную мелочь помогла активизировать планы Фразеи и Лукана, бывшего ученика Корнута. Мы не можем установить точную хронологию событий, но если Сенека все еще был рядом в момент столкновения Корнута и Нерона, это должно было сильно на него повлиять. Вот его собственный ученик изгоняет учителя своего племянника, точно так же, как Аттал был изгнан в его собственном детстве. Одно дело, когда Нерон устранял членов своей семьи, но теперь он нападал на члена дальних родственников Сенеки.
Любому наблюдателю было ясно, что в здравом уме Неро сомневаться становится все труднее и труднее.
Тем временем Корнут погрузился в безвестность, как и Рутилий Руф, вдали от дома, но в то же время вдали от кровавой бойни страны, раздирающей себя на части.
ГАЙ РУБЕЛЛИЙ ПЛАВТ ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ НЕ ХОТЕЛ БЫТЬ КОРОЛЕМ
(
GUY
-
us
Ru
-
BELL
-
ee
-
us
PLOW
-
tuss
)
Происхождение: Тиволи
B. 33 ГОД НАШЕЙ ЭРЫ
D. 62 ГОД НАШЕЙ ЭРЫ
На протяжении многих поколений стоики находились в непосредственной близости от власти. В Афинах они были дипломатами и учителями лучших и самых способных. В Республике они были генералами и консулами. Со времен Ария и Афинодора они были советниками молодых принцев империи.
Но ни один из них не был государем. Гай Рубеллий Плавт, родившийся в 33 году нашей эры, стал первым стоиком с царской кровью. Правнук Тиберия по матери, Юлии, и, благодаря усыновлению Тиберия, праправнук Августа, он был в очереди на трон от соперничающей линии Юлиев-Клавдиев.