— Да, иду, я иду. Ты мне только скажи, когда наконец моя полетная метла готова будет? Я, между прочим, только поэтому сюда прятаться пришел.
— Утром. Завтра.
Глава 42
Мое новое пристанище — большое, изрядно протертое и продавленное кресло, несмотря на вышеперечисленные недостатки было весьма удобным. А вот моя любая поза в нем способствовала скорее расслаблению, легкой дреме или даже сну, чем прописанной мне сейчас медитации. Спасало только то, что это была все же не отдельная келья, а приемный покой. Точнее зала. И кроме меня тут было еще полно народа. Моя наставница, ее местная коллега, две служительницы помощницы, четверо больных и кладовщица. Последняя присутствовала тут, оттого что из залы был вход в ее кладовку. А там, в довольно большом помещении, как я уже знала, присутствовал не маленький запас зелий, вытяжек, шариков, травяных сборов и тому подобных необходимых в лечении больных нужностей.
— Ой, деточки, помогите бабушке, — в приемную залу, опираясь на клюку с одной стороны, и дежурную привратницу с другой, проковыляла согнувшись бабка. — Совсем мочи нет, как скрутило! На силу до вас добралась. Разогнуться не могу. В поясницу так вступило.
Я приоткрыла один глаз наблюдая за новой посетительницей.
Местная целительница, строго глядя на своих помощниц, велела осмотреть больную, помочь ей расположится на свободном лежаке и предложить лечение.
Те дружно приступили к своим обязанностям. Я с любопытством глянула на больную из своей точки силы магическим взглядом. На большее сейчас, увы, способна не была. Молоденькие помощницы магически обезболили бабульку, а затем уложили на живот и взялись за мазь. Мазь они выбрали верную, сама бы эту взяла. Но она идет только в дополнение к проведенному лечению. А лечения то еще и не было.
После обезболивания бабка с облегчением вытянулась на лежаке.
— Куда? — перехватила руки своих помощниц с мазью местная целительница. — Завтра обе повторно мне про мышечные спазмы и боли в поясничном отделе пересдадите.
Девушки покорно опустили глазки в пол и убрали руки с мазью за спину. Целительница приступила к своим обязанностям. Бабка покряхтывала от удовольствия. Еще бы, уже не больно и спину слегка массируют.
Молоденькие служительницы стояли. Служительница Наина наблюдала со стороны.
— Молодец, что не встряла. Урок на будущее, видишь ошибку, допущенную другим целителем или его помощником, никогда не обсуждай ее при пациенте, если это не ведет к летальному исходу. Вот как, например, в этом случае. Что бы плохого произошло, если бы они мазь наложили раньше, чем произвелось лечение?
— Ничего, — пожала я плечами. — Она бы не подействовала.
— Правильно. Но! Пациент при этом остался бы в твердой уверенности в том, что его лечат и все идет как надо. После магического лечения просто повторили терапию мазью. А девочкам сделали бы замечания при закрытых дверях. Ты поняла?
— Да, наставница. Это по-этому мне никто и никогда не говорил, что я делаю что-то магически не правильно или не верно. Ну, кроме наставников?
— Разумеется, — согласилась Наина. — И посмотри, какой эффект это возымело на тебя. Ты с удовольствием занимаешься магией. Считаешь, что это полностью твое. И никогда не боишься заклинаний.
— А что, и такое бывает? — удивилась я.
— Чего только не бывает в этом мире, — философски заметила наставница.
— Прошу вас, помогите, — в приемном зале целителей возникла хрупкая изможденная женщина.
Посетительница держалась за правый бок рукой, а в левой держала полугодовалого бутуза. Сразу вслед за ней вновь появилась привратница с девочкой лет четырех на руках.
— Осторожно, у нее с ручкой что-то.
Наина быстро переглянувшись с хозяйкой этого места быстрым шагом подошла к девочке:
— Давай-ка, милая, посмотрим, что у тебя здесь? Ага. У нас здесь перелом. И куча синяков. И новых, и старых. Мамочка, не подскажете — откуда они у вашей дочери?
— Да, что уж тут. Оттуда же, откуда и у меня. А теперь вот бок, сил нет как болит.
— После удара? — осматривая магическим взглядом посетительницу поинтересовалась она.
— Да.
— И кто это вас так? Муж?
— Вы не подумайте что-то плохого. Он у меня мужчина справный. И работящий. И нас любит. И все бы хорошо было, кабы не эта проклятая сливовица, — расплакалась посетительница. — Как выпьет ее, окаянную, сверх меры, так каждый раз всех вокруг воспитывать начинает. А если ему хоть слово поперек скажешь — в драку лезет. А у меня молчать вот совсем никак не получается.
— Прям сокровище, а не муж, — с сарказмом протянула бабка с лежанки, — Такое отцу с братьями говорить надо. Они бы ему быстро показали, как нужно его воспитание после сливовицы, и кому именно.