– Мы видим твои горящие глаза! – воскликнул один волчонок. – И смело идём за тобой. Только вот не пойму: меня недавно Миша-медведь ударил и фонарь поставил под глазом. Почему же он не светится? Я тоже хочу быть вожаком стаи!
– Тебе второго фонаря не хватает! – сердито огрызнулся на него вожак.
Надежда
– Мы с тобой никогда не расстанемся! – говорил Тортик обнимающей его Коробочке. Он был очень красив – разукрашенный красно-оранжевыми лепестками.
Коробочка верила в его постоянство. Может, так оно и осталось бы, если бы однажды они не пришли в гости. Там, на столе на розовой Скатерти Тортик увидел серебряную блестящую Лопаточку. Она была так прекрасна, что сразу его обворожила. А Лопаточка, заметив его, мгновенно оказалась рядом и, видно, хотела унести его с собой.
Коробочка заметила это и попросила Тортик:
– Ты не уходи от меня сразу. Мне так тяжело с тобой расставаться! Лучше уходи постепенно, по кусочкам, так мне будет легче забыть тебя.
Может Тортик внял этой просьбе, а может Лопаточка решила продлить приятное знакомство, но так и случилось: она подхватила кусочек с одним красно-оранжевым лепестком и унесла. Затем вернулась и унесла ещё один. Коробочка с болью переносила эти потери. А Лопаточка всё приходила, приходила, и вскоре в Коробочке не осталось даже запаха Тортика.
Тогда розовая Скатерть свернулась с оставленными от Тортика крошками, ухватила Коробочку и всё вместе вытряхнула в ведро. Падая, Коробочка заметила на столе большую тарелку, а на ней знакомую Лопаточку. Тортика там не оказалось, и она подумала:
– Я надеюсь, что мы встретимся!
Полёт
Однажды в мусорный бак попал Свитер, а следом за ним влетел Ботинок.
– Ты как сюда попал? – удивлённо спросил Ботинок у Свитера.
– Меня выбросили за замеченную на воротнике губную помаду. А тебя за что?
– А мне сказали, что я за компанию с тобой пойду… И что дальше делать будем, не знаю… Вроде бы мы всегда выкручивались с тобой…
И тут на них упал мусор из объедков, и Свитер протянул:
– Да-а-а! Во-от теперь-то точно ничего не придумаем. Дурной запах от нас никогда не отмоется…
Другие нравы
В наше время, если бы Роза летела с балкона навстречу понравившемуся ей Пиджаку с надеждой оказаться в объятиях его нагрудного кармана, то на неё не обратили бы никакого внимания, – рыцарство уже забыто…
А вот если бы это произошло в давние времена, и Роза летела бы к рыцарю в металлических доспехах, он, несмотря на их тяжесть, с лёгкостью поймал бы её и поспешил бы на балкон к той, что кинула цветок, чтобы признаться ей в своей верности…
Заплатка
Старый Ботинок стал разваливаться и поэтому не выходил уже на улицу.
– Тебе бы заплаточку какую найти, – посоветовал ему сосед – новый Штиблет. – С ней ты сможешь быть ещё о-го-го!
– Мне теперь не до этого, – вздохнул Ботинок. – Видно, осталось только лежать в прихожей.
А Заплаточка тем временем находилась неподалёку с приятелем Рашпилем. Он был умелец сватать таких, как она, и предложил:
– Что ты всё одна и одна. Давай познакомлю тебя с Ботинком, будет вам веселее старость коротать вместе!
Заплатка помолчала немножечко для скромности, а потом ответила:
– Ну что ж, я согласна!
Рашпиль своё дело хорошо знал: погладил Заплатку так, что она вмиг преобразилась. Затем примчался Клей и крепко соединил её с Ботинком. Прильнула к нему Заплатка так, что не оторвёшь! А сосед Гуталин, чтобы не отстать от других в помощи, ещё прошёлся ваксой по всему Ботинку. И стал он почти как новый – крепкий и красивый.
– Да ты ещё о-го-го какой! И по лужам даже пошлёпаешь! – воскликнул от удивления Штиблет. – Я и то выхожу только, когда сухая погода!
Бутылка
Бутылка лежала возле валявшегося на земле пьяного и возмущалась:
– Была я когда-то полна энергией по самое горлышко – аж под сорок градусов! Водка во мне сверкала своей прозрачностью, и от этого я прекрасно выглядела. Ко мне подходили и восхищенно говорили: «Наверное, она и мягкая, и крепкая!» Я всё ждала встретить достойного человека, чтоб разделить с ним свою судьбу. И вот, пришёл… Взял и одним махом овладел мною! Ну, хотя бы растянул удовольствие! Ан нет: вылакал всё, вишенкой закусил, меня в кусты бросил, а сам под деревом улёгся и ноет, что его жена выгнала. А кто же тогда я? Он же мне всё твердил: «Моя дорогая! Дорогая!». – Ну, ничего, у меня ещё глоток водки остался: как очухается, похмелю его и узнаю, кто из нас ему милее.