Да, еще об одной организационной перемене, произошедшей тем же летом в группе. Ольга Жигарева, являвшаяся в момент моего возвращения в «Крематорий» директором группы, несколько отдалилась от жизни команды. В этом не было чьих-либо интриг, просто у Оли существовала основная работа (убей бог, не помню какая), и заниматься делами «Крематория» в полном объеме она больше не могла. Кстати, к этому времени она уже перестала ездить вместе с группой на гастроли, а именно в гастрольных поездках исполняется значительная часть обязанностей директора музыкального коллектива. Поэтому группа полюбовно рассталась с Олей (работавшей на этом посту около трех лет), договорившись о дальнейшем сотрудничестве по организации отдельных концертов и гастрольных выездов. Никаких сомнений по поводу новой кандидатуры на освободившуюся должность ни у кого не было – пост директора «Крематория» занял ваш покорный слуга. Мне и раньше приходилось участвовать в организации концертов и прочих мероприятий. Так что сомнений по поводу компетентности не было. Для «Крематория» подобное назначение было и подавно выгодным – в отличие от получавших проценты со всех заработанных группой денег директоров со стороны, я не получал ни копейки сверх своего гонорара рядового музыканта группы. Конечно, можно было выторговать какие-то деньги за выполнение директорских обязанностей, но в ситуации, когда все участники группы являлись не только друзьями, но и деловыми партнерами, тянуть одеяло на себя я считал просто невозможным.
Глава VI. «КИРОВ – ИРКУТСК – ТРАНЗИТ», ИЛИ «СИБИРСКАЯ ЗАТРАВКА»
В конце августа, и особенно в первой декаде сентября (91 года), безмерно накалились телефоны – многочисленные крематорские фаны пытались разузнать, когда состоятся концерты «Крематория» в Москве? Мы и сами хотели начать концертный сезон со столицы, но, несмотря на то, что весной концерты группы в ДК МЭЛЗ прошли очень успешно (и в финансовом отношении тоже) и уже существовала принципиальная договоренность о наших выступлениях в первой декаде сентября, дирекция ДК МЭЛЗ очередной раз подставила нас, и потому … отвечать фанам было нечего. (Предыдущей подлянкой была реакция сотрудников ДК МЭЛЗ на майские концерты. На «Крематорий» списали находившиеся в безобразном состоянии и, естественно, попадавшие ряды партера.) Зато гастрольная жизнь била ключом:
20 и 21 сентября состоялись два концерта в Кирове. Прямо из Кирова вылетели в Сибирь, но нам не повезло. Наш авиарейс оказался транзитным, так что самолет совершил посадку на летном поле в Свердловске. Тот час, что был в нашем распоряжении, мы рассчитывали проболтаться в аэропорту, хотя у Сергея Третьякова (являвшегося аборигеном этих краев) тут же зароились порочные мысли. Но особого времени не было, и мы, сожалея об этом, вошли в здание аэропорта. Повсюду – в креслах, на полу, лестницах и подоконниках – вповалку лежало огромное количество спящих людей. Между собой мы заговорили о том, до какого скотского состояния надо дойти, чтобы вот так валяться на грязном бетонном полу, и… судьба тут же подбросила нам сюрприз. Наш рейс по каким-то причинам начал откладываться: вначале объявили часовую задержку, потом прибавилось еще пара часов. В результате через двадцать часов мы органично вписались в ряды обессиленных ожиданием пассажиров и так же, как они, вповалку спали где попало, поднимаясь лишь для того, чтобы сожрать в буфете кусок очередной курицы или пару вареных яиц… Когда наш рейс все же был объявлен, мы в это просто не поверили. Именно тогда Григорян сказал, что «Крематорию» в Свердловске не везет. В чем-то он был прав, по крайней мере этому городу еще предстоит появиться в нашем повествовании.
В Иркутске нас встречал известный рок-н-ролльный администратор Сергей Терпигорев (возил по сибирским маршрутам «Аквариум», «Алису» и других известных рокеров), и, когда он привез нас в гостиницу и достал кастрюлю с горячими домашними пельменями, мы поняли, в чем заключается счастье. Кстати, Терпигорев и его постоянный соратник по всем проектам Рюмкин (вслушайтесь, какие фамилии!) в каждый наш приезд развлекали нас какими-нибудь новыми шутками. В тот раз они придумали новую феню-считалку. Каждый раз, когда разговор заходил о каких-то серьезных вещах, Рюмкин (или Терпигорев) говорил следующее: «Сейчас мы едем на репетицию – это раз; во-вторых, Терпигорев (или Рюмкин) – пидарас; в-третьих, провалился в унитаз…». И дальше присказка могла продолжаться до бесконечности. В другой наш визит неразлучная парочка порадовала нас своей версией одного из хитов модного тогда эстрадного исполнителя Сергея Чумакова. Терпигорев и Рюмкин дуэтом начинали петь: «Не обижай, не обижай, жених, девчонку малолет – КУ!». На последнем слоге они выполняли действия, положенные к исполнению при произнесении данного приветствия в фильме «Кин-дза-дза!»: одновременно приседали и, хлопнув ладонями по щекам, разводили руки в стороны. Подобных «реприз» в их арсенале было довольно много, так что общаться с ними, а также совместно употреблять алкоголь было весело. Те не менее, недолгий сибирский вояж быстро закончился: