Но, конечно, это было слишком. Ни один фильм за всю историю не показывал этого акта. Любого, даже священника, арестовали бы за то, что он просто хранил его у себя, не говоря уже о демонстрации публике. Адриану оставалось только ждать и считать дни до того момента, когда он наконец увидит фильм.
В вечер показа фильма пришли все мальчики класса. Когда брат Киприан свистнул, приглашая их войти, они замешкались и продолжали болтать, словно им было совсем не интересно смотреть то, что показывал священник.
У отца Дрейфуса была густая черная борода — неслыханная вещь для священника.
Он сидел на столе, засунув руки в карманы и скрестив ноги. На всех остальных столах лежали карандаши и листы бумаги.
Священник предложил мальчикам записать все интересующие их вопросы о сексе и браке и сказал, что постарается ответить на них, прежде чем покажет свой фильм.
Немногие мальчики писали вопросы. Адриан пытался придумать что-нибудь, чтобы угодить священнику, но услышал знакомый кашель из глубины комнаты и вспомнил, что где-то позади него, в тени, брат Киприан возится с проектором. Если бы брат увидел, как он пишет вопрос, он мог бы подумать, что Адриан озабочен сексуальными проблемами.
Священник зачитывал вопросы с листков бумаги и кратко отвечал на каждый. Большинство вопросов казались Адриану ребяческими. Он мог бы ответить на них сам, используя всю информацию, полученную от Корнтвейта и его друзей за последние два года.
Был только один действительно интересный вопрос. Кто-то спросил, какой совет он мог бы дать своему лучшему другу, который почти год не исповедовался, потому что боялся признаться во всех грехах нечистоты, которые сам совершил.
Адриан впервые услышал публичное обсуждение греха самоистязания. Священники и братья часто туманно упоминали об этом, но никто никогда не говорил об этом так смело, как анонимный автор вопроса.
Адриан не расслышал первую часть ответа священника. Он был слишком занят, пытаясь понять, кто задал вопрос. История о лучшем друге звучала неправдоподобно. Сам же задавший вопрос был тем самым человеком, на душе которого лежали грехи, накопившиеся за год.
По всей комнате другие мальчики ломали голову над тем же вопросом. Адриан наблюдал за едва заметными поворотами голов и украдкой брошенными взглядами. Подозрение, похоже, пало на Нунана, здоровенного и скучного парня. Адриан вспомнил, как Нунан встал со своего места у исповедальни в первый четверг и вышел из церкви, словно его тошнило. Хороший трюк. Он мог бы практиковать его месяцами, пока число его грехов росло.
Ответив на вопрос Нунана, священник сказал: «На днях я читал американскую книгу по психологии. «Молодёжь и её проблемы». Что-то в этом роде. Я был очень удивлён, увидев цифры, относящиеся к греху, о котором мы говорим. Согласно книге, более девяноста процентов мальчиков пробовали мастурбацию до восемнадцати лет. Конечно, эти цифры не применимы к мальчикам-католикам, но они, безусловно, заставляют задуматься».
После того, как он оправился от шока, услышав слово «мастурбация»,
Произнеся эти слова священником (и в своём классе), Адриан задумался, что означают эти цифры. Возможно, он, Корнтвейт и другие не чувствовали бы себя так необычно, если бы им посчастливилось вырасти в Америке.
Поначалу девяносто процентов казались высокой цифрой, но, конечно же, американские юноши подвергались гораздо более сильным соблазнам, чем австралийские. Многие из них, вероятно, видели вживую женщин, которых Адриан видел только на картинках.
Когда священник ответил на все вопросы, он велел мальчику выключить свет. Затем он сказал брату Киприану: «Пусть катится», и проектор включился.
Это был старый, затёртый фильм. Звук трещал и гудел, и каждые несколько минут по экрану, словно внезапный шквал дождя, проносилось облако серых клякс и полос. Переросток в длинных брюках и галстуке-бабочке спрашивал родителей, как он появился на свет. Все зрители были американцами. По тому, как они улыбались, похлопывали друг друга по плечам и держались скованно, было очевидно, что они даже не настоящие актёры. Они принадлежали к таинственному множеству, которое Эдриан никогда не видел в кино…
католические американские семьи, которые жили в языческой стране, но все еще продолжали бороться за спасение своих душ.
Родители говорили обычные вещи о чудесах Божьей, а затем появились настоящие звёзды фильма. Экран заполнил крупный план мужских половых органов. Адриан был уверен, что они принадлежат настоящему человеку.
Кем бы он ни был, он обладал исключительным самообладанием. Он сохранял полную расслабленность, пока камера находилась всего в нескольких сантиметрах от его члена и яичек.