статусности и консерватизма. После эпохи Просвещения стремление к новшествам все более и более проникало в обыденное сознание и все сферы деятельности. Оно стало мощным ресурсом для более массового удовлетворения потребности в самоутверждении. Ведь если во времена статусности самоутверждались преимущественно "по одежке", то теперь можно было поднимать свой престиж также за счет собственных способностей и творчества, чему особенно способствовало развитие промышленности и науки. Новаторство неуклонно поднималось на шкале ценностей.
Сформировался модернистский менталитет, т.е. признание необходимости и неизбежности постоянного обновления всех сфер человеческого существования: научных представлений, уклада общественной и личной жизни, вкусов и предпочтений. Решающими факторами стали научные открытия, составившие общую парадигму эволюционизма, общественное движение за демократизацию политических режимов, развитие системы образования, технический прогресс, расширивший возможности коммуникации, творчества и внедрения различных новаций.
Модернизм как массовая психология стал чрезвычайно энергичным ментальным образованием. Он особенно органично наполнил сознание молодежи, наложившись на возрастное, всегда присущее ей влечение к переменам. В конце 19 столетия появилось понятие модернизма как направления в литературе и искусстве, ставшее эффектным проявлением общего модернистского менталитета. Это, пожалуй, как ничто другое способствовало распространению психологии модернизма, поскольку ввело его в сферу сначала высокой, а потом и массовой моды.
Поиск, новаторство, творчество, революционность стали общепризнанными ценностями. Консерватизм превратился в синоним отсталости и замшелости и, хотя он оставался во вкусах и индивидуальных предпочтениях многих людей, его стеснялись, скрывали, маскировали под что-либо иное Стремительное развитие науки, техники и особенно средств информации в ХХ веке подняли всяческое новотворчество на вершину популярности. Весь ХХ век был пропитан сиянием модернизма, который слился с понятиями прогресса и лучшего будущего. Отрицательное или осторожное отношение к новшествам ассоциировалось с прошлым. В последней трети века распространилась философия постмодернизма, но он не только не был отрицанием модернизма как новаторства, но в области философии стал самым острым проявлением модернистской страсти к ниспровержению и острым конфликтам старого с новым.
Эпатажный авангардизм.
В каждой ментальности неизбежно развиваются не только умеренные, но и острые, радикальные и экстремальные проявления. Модернизм тем более был по своему содержанию склонен к противостоянию и борьбе, поэтому всяческий экстремизм нашел в нем свое место. В 19 веке он породил негативизм, нигилизм, дендизм, фрондерство, зачатки воинствующего феминизма, индивидуализм, антиклерикализм, революционный терроризм. Характерной особенностью всех этих идеологий и практик было острое и порой доходящее до крайности отрицание оппозиционных убеждений.
Особенно популярными стали идеи, связанные с романтикой борьбы за свободу. Кроме борьбы за государственную независимость, которая была актуальной во все времена, эпоха модернизма включила в понятие свободы социальное равенство и свободу личности, содержавшую в себе в первую очередь свободу убеждений. Именно требование данной свободы породило наиболее острые протестные идеи, высказывания и действия.
Наряду с довольно содержательными концепциями (материализм, демократизм, научный позитивизм) модернизм выдал немало поверхностной продукции. Вообще - то такое явление неизбежно присуще всякому типу ментальности, всякой идеологии.Так, например, аристократизму, который в свое время был моделью наиболее развитой в обществе культуры, сопутствовало высокомерие и антидемократические проявления. Консерватизм, призванный сохранять лучшие образцы жизнедеятельности, известен созданием препятствий на пути полезных перемен. У модернизма с его пафосом самоутверждения за счет новаторства и оригинальности такой побочной продукцией стала избыточная активность в выражении своей неповторимости, свободолюбия и революционности.
Вследствие этого помимо закономерной и действенной волны социального обновления в 19 веке в литературе, живописи и других видах искусства сформировалась модернистская субкультура, главной целью которой стал протест против реальной и вымышленной отсталости и консерватизма. Здесь протестный пафос обладал исключительной и само собой разумеющейся самоценностью. Протест не требовал обоснования и доказательств своей необходимости - он стал сверхценным явлением, что хорошо выражено, например, в лермонтовских строках: "А он, мятежный, ищет бури", в изображении нигилизма в романе Тургенева "Отцы и дети", в "Бесах" Достоевского и т.д.. Протестный энтузиазм не ограничился сферой искусства - он стал энергетическим источником почти всех актов терроризма и революционных выступлений.
Модернизм вызвал к жизни то, что можно назвать эпатажным авангардизмом. Заметным началом стал импрессионизм в живописи французского происхождения. На уровне объснений это была борьба с обывательскими вкусами публики, но на самом деле это была рвущаяся энергия самоутверждения, вызывавшая жажду острых конфликтов. За продолжателями дело не стало. Вскоре последовала целая волна авангардистских течений в искусстве, таких, как символизм, кубизм, абстракционизм, имаженизм, футуризм, сюрреализм и прочие. Все они стремились изумлять, озадачивать, поражать, огорошивать, шокировать, быть как можно более неожиданными и непредсказуемыми. Конечно, осуждение простой дерзости и хулиганства как поведенческой девиантности никуда не делось, но самовыражение в творчестве имело как бы особые права.
В ХХ веке эпатаж стал восприниматься как одно из органичных проявлений революционности, которая в этом веке стала самым влиятельным фактором умонастроений в большинстве стран мира. Сформировалась всеобщая готовность считать всякий протест проявлением борьбы против социальной несправедливости. Он стал как бы по определению справедливым и героическим порывом, и, даже если он заключался в каком - нибудь бессмысленном капризе литератора, скульптора, живописца или музыканта, все охотно спешили верить в глубину протестующей мысли и чувств автора.
Эпатаж стал самым модным проявлением современного стиля жизни. Так, например, в эстрадном пении расцвело то, что раньше воспринималось как явно антиэстетическое, низкостильное и дилетантское.Это хорошо видно на материале истории советской эстрады. Сначала появился голос Руслановой с душком похмелья и хрипловатость Утесова с оттенком приблатненности. Потом последовал мощнейший толчок в виде напористого хрипа Владимира Высоцкого. Его манера вообще - то была, очевидно, пародийным откликом на пение Луи Армстронга, но в советской действительности она была воспринята как "трубный глас" всякого протеста. Была открыта эпоха эстрадных хрипунов и гнусавщиков. Успехом пользовались все варианты отхода голоса от классической манеры, всякое искажение воспринималось как борьба с проклятым тоталитаризмом. Советскими классиками нестандартности стали А.Пугачева и В.Леонтьев. Голос Пугачевой нес в сердца слушателей поэзию пьяной капризности, а Леонтьев преподносил образ самовлюбленного и дерзкого оригинала. Многочисленные вокальные группы неутомимо искали новые средства эпатажа: в названиях ("Поющие трусы"), в одежде, в манере приплясывания и свободолюбивого встряхивания головами. Скандальность любыми путями, (которую для благозвучия называют нестандартностью) - вот высший шик современного комильфо.
Что касается эпатажа в литературе, изобразительном искусстве, хореографии, то он после распада Союза появился в изобилии, следуя проторенными путями Запада. В литературе это сексуальный натурализм и матерщина, в живописи и скульптуре - различные варианты абстракционизма. Со временем этот эпатаж стал привычным и стандартизированным, но по замыслу авторов он продолжает быть вызовом некоему консерватизму.