Я помню, в выражении лиц наших соседей одновременно читались осуждение и сочувствие. Мы были опозорены. Более того, мы подверглись процедуре принудительного выселения. Я привык думать, что наш дом принадлежит нам. Увы, мне пришлось осознать, что слово «принадлежит» часто используется без всяких на то оснований.
Эми и моя мать переехали жить к бабушке со стороны отца. Мама все еще любила папу и, переезжая к его матери, надеялась, что там у нее будет больше возможностей видеться с ним. Не исключено, она рассчитывала вернуть его в семью.
Что же касается меня и Кима, то через неделю после начала нового учебного года нас с братом вышвырнули из средней школы имени Джона Саттера. Мы отправились жить к родителям нашей матери, Отто и Августе Селл. Оба они приехали в Америку из Германии. Отто по профессии был пекарем, но после выхода на пенсию занимался тем, что разводил на небольшом участке земли домашний скот. Жили Отто и Августа в Юкайпе, Калифорния, на высоком холме у подножия горного хребта Сан-Бернардино. Юкайпа была весьма приятным поселком, но нам она казалась захолустьем.
Дом бабушки и дедушки был расположен на высоте почти три тысячи футов над уровнем моря. Несколько раз в год поселок засыпало снегом. Самым интересным местом в округе были яблоневые сады, находившиеся чуть выше по дороге, в Оук-Глен. Там имелся небольшой зоопарк, где животных можно было погладить, и детский парк развлечений. И еще нечто вроде ярмарки, где желающие могли купить домашние пироги, пончики и прочие вкусности – все, при приготовлении чего так или иначе использовались яблоки.
С точки зрения деда, Юкайпа была идеальным местом для жизни. Бабушка думала иначе, но на дворе стояли шестидесятые, а родители матери были представителями Старого Света, где жена всегда подчинялась мужу.
Трудно представить людей, которые были бы рады взять на себя роль приемных родителей двух мальчишек-подростков. К тому же мы были мальчишками из пригородов Лос-Анджелеса. Мы постоянно ныли и капризничали – нам казалось, что жизнь на маленькой ферме невыносимо скучна.
Впрочем, нам быстро объяснили, что лучшее средство от скуки – работа.
Каждый день, кроме воскресенья, мы должны были трудиться в поте лица в обмен на предоставляемые нам жилье и стол.
У нашего нового соседа, Дэнни Титера, была ферма по производству куриных яиц. Он держал в клетках огромное количество кур. Наш рабочий день начинался на его участке. Вскоре мы поняли, что ставить будильник ни к чему – ни свет ни заря нас будили крики петухов.
Раньше мы называли «куриным дерьмом» тех мальчишек, которые боялись улечься на землю за самодельным трамплином из клееной фанеры, с которого их приятели прыгали через них верхом на велосипедах. Теперь же это выражение приобрело для нас гораздо более предметный смысл. Вонь куриного помета пропитывала всю мою одежду и волосы и давала о себе знать даже через много часов после того, как я покидал курятник. Помню, кто-то посоветовал мне дышать ртом. Какое-то время я так и делал, пока какой-то мальчик в школе не сказал, что при дыхании частички помета попадают в нос. Если это было так, рассудил я, значит, вдыхая и выдыхая через рот, я фактически ел эту гадость. Придя к такому выводу, я, находясь в курятнике, снова стал дышать носом.
Если не считать того, что Дэнни и сам ежедневно барахтался в курином дерьме, залезая в него чуть ли не по шею, и пах соответственно, он был неплохим парнем. По выходным дням он отправлял меня и Кима продавать картонные упаковки с яйцами. Их с удовольствием покупали люди, которые поднимались на холм, чтобы побывать в яблоневых садах. Но нашим с Кимом любимым видом работы был сбор яиц. Почти каждый день мы с ним, придя из школы и сделав уроки, снова отправлялись на ферму Дэнни и собирали яйца. Мы ездили на электрокаре по проходам между курятниками, длина которых составляла двести футов. В каждой из множества клеток размером двенадцать на шестнадцать дюймов сидело по три курицы. Пол клеток был чуть наклонным. Поэтому, когда курица неслась, яйцо медленно скатывалось к передней стенке клетки и мягко останавливалось благодаря плавному закруглению пола. Мы с Кимом собирали яйца по обе стороны проходов и аккуратно укладывали их в плоские картонные упаковки со специальными выемками, стоящие в передней части электрокара. Каждая упаковка была рассчитана на тридцать яиц. Мы ставили их друг на друга, формируя стопки по восемь штук. За один раз в электрокар помещалось в среднем шесть стопок. Да, ферма Дэнни производила много продукции.