Гарри превратился в дракона в тот самый момент, когда Севви напал на оцепеневшую от страха армию Вольдеморта; ржаво-рыжее тело метнулось ввысь, рисуя интенсивно-оранжевым пламенем в воздухе: «Том, я жду тебя». Выводить «Вольдеморт» и какие-нибудь атрибуты вежливости Гарри решительно не хотел; на это ушло бы в три раза больше времени.
Это походило бы на то, как если бы он пытался продлить себе жизнь.
Он хотел умереть - и умрёт. Этим он - может быть - искупит свою вину. Может быть, он повстречается с близнецами, и они скажут, что всё ещё любят его.
Северус позаботится о Блейзе и Кевине; Гарри взял с мастера зелий честное слово и не сомневался, что тот его сдержит. По сути, Гарри ничего здесь не держало.
Конечно, Кевин и Блейз могли иметь на этот счёт другое мнение, но Гарри не стал прощаться ни с тем, ни с другим - это разрушило бы всю лёгкость, с которой он шёл на смерть, набросило бы ему на плечи ещё один неподъёмный мешок вины; и получилось бы, что, искупая одну вину, он принимает другую - и никогда, никогда ему не выйти из этого замкнутого круга, живым или мёртвым.
Гарри в любом случае предстояло умереть, и он - эгоист, как и все слизеринцы - не хотел умирать, чувствуя себя не вправе этого делать.
Обращение «Том» должно было разозлить Тёмного лорда как следует и заставить поторопиться - в конце концов, это было не свидание, чтобы Гарри кружил над избиением младенцев (то, что делал василиск, трудно было назвать иначе) час-другой, дожидаясь, пока Вольдеморт соизволит явиться. И эта нехитрая уловка сработала.
Гарри аккуратно сел на траву перед высокой фигурой в чёрной мантии и превратился в человека. Отряхнул мантию от травы - деловито и быстро. Вольдеморт наблюдал за своим беззаботным врагом со всё возрастающим недоумением, которое Гарри чувствовал уже и сквозь щиты - шрам припекало изнутри. «Часть души Риддла узнаёт хозяина и хочет обратно», - предположил Гарри без особого интереса - просто по выработанной за годы привычке искать причину в следствии - и поднял наконец голову.
- Привет, - сказал он дружелюбно. - Я пришёл, чтобы ты убил меня, Том.
- Как мило с твоей стороны, Гарри Поттер, - улыбка безгубого рта производила гнетущее впечатление. - Как ни странно, я не чую никакого подвоха…
- Потому что его нет, - честно сказал Гарри и улыбнулся в ответ. Губы слушались с трудом, как чужие. - Убивай меня, чего ты ждёшь?
- Ты приручил моего василиска, - сказал Вольдеморт вместо «Авада Кедавра». - Как тебе это удалось?
- На каникулах у моих маггловских родственников я частенько подрабатывал в зоомагазине, - соврал Гарри. - Когда научишься управляться с голодным хомячком, василиск уже не представляет сложности… а разве ты, пока жил в своём маггловском приюте, так не делал?
Удар был рассчитан верно; лицо Вольдеморта исказилось яростью, палочка взметнулась и упёрлась Гарри в лоб - вплотную.
«Только бы никто в Хогвартсе не наделал глупостей. Пожалуйста».
- Прощай, Мальчик, Который Когда-то Жил, - почти весело пропел Вольдеморт. - Avada Kedavra.
Это было чем-то похоже на то, что Гарри видел за Аркой. Здесь было так же тихо и пусто; но на этот раз - не так темно. Гарри лежал на плоском белом полу, и вокруг клубился яркий перламутровый туман, не закрывавший ничего вокруг - только начавший возникать из ничего, словно ему велели встретить Гарри Поттера, а он опоздал к прибытию дорогого гостя.
«По крайней мере, здесь хотя бы не так уныло».
Гарри сел и обнаружил, что он абсолютно наг; даже очки делись куда-то, и зрению это не мешало.
- Так не пойдёт, - сказал он вслух. Туман гасил слова, не позволяя эху раскатываться по пространству. - Я хочу одеться.
Достаточно было представить себе одежду - джинсы и рубашку; Гарри так и не полюбил мантии, вечно путавшиеся в ногах. Магическая одежда подходила для степенной солидной жизни, но ни степенность, ни солидность никогда не сопровождали Гарри - даже теперь, когда торопиться ему, в принципе, было уже некуда.
Послышались странные звуки - нечто среднее между хлюпаньем и плачем; Гарри насторожённо повернул голову и замер, очарованный местом, куда попал после смерти.
Огромный зал со стеклянным куполом - уходящим так высоко, что и дракону понадобилось бы несколько минут, чтобы добраться до хрупкой преграды между небом и перламутровым туманом; солнечный свет и прозрачный блеск стекла наводили Гарри на мысли о сказочном дворце или ещё чём-нибудь в этом роде. Здесь было так прекрасно… только булькающий плач диссонировал со всем, что окружало Гарри.
Гарри оглянулся и невольно отпрянул, увидев, кто издавал эти звуки: уродливое подобие ребёнка, скрючившееся на земле. Кожа у него была кирпично-багровой - словно это была вовсе и не кожа, а свежеободранная плоть. Он лежал, всхлипывая, дёргаясь, борясь за каждый вздох - ненужный, нелюбимый, нежеланный; если бы эти слова были написаны на уродливом теле, они не могли бы быть яснее.