— Мария! — зовет Югенэн горничную.
Он притворяется взбешенным, потому что обожает браниться.
— Мария! Что я вам говорил?.. Я не желаю видеть здесь посетителей. Ни под каким предлогом… Вам ясно?.. Еще я говорил, что буду завтракать в полдень… Так что пошевеливайся, черт возьми, пошевеливайся… И, пока я один, чтобы никакой курятины, ясно?.. Никакой курятины до возвращения мадам… Вот она где у меня, ваша курятина!
Мария убегает и вскоре уезжает на мопеде; громко трещит мотор.
Удовлетворенный Югенэн закуривает сигарету, оглядывает кабинет.
Прикрыв дверь, он вдруг обнаруживает, что у окна сидит человек с пистолетом в руке, лицо спрятано под улыбающейся картонной маской с красным носом и огромными ушами. Югенэн в ужасе. К такому трудно быть готовым. У него перехватило дыхание, он без сил падает в кресло.
Наклонившись к нему, Мерюз говорит:
— Возьмите себя в руки… Уверяю, вам нечего опасаться.
— Сколько? — выдавливает из себя Югенэн.
— Что… сколько?
— В доме почти нет денег, — бормочет Югенэн.
— Но, мсье, я не вор. Я пришел не грабить. За кого вы меня принимаете? Я пришел предложить сделку.
— С пистолетом?
— Именно… с пистолетом… Вы же понимаете, что я успел бы убить вас, когда вы входили в кабинет.
— Послушайте, — лепечет Югенэн, — у меня дети…
— Оставьте, — перебивает раздраженный Мерюз. — Прошу вас ответить: было у меня время убить вас?
— Да… Думаю, что да…
— Дело не в том, что вы думаете, а в признании факта.
— Да.
— И я ничем не рисковал?
— Ничем.
— Так. Тогда мы договоримся. Предположим, что я вас убил, отнял у вас жизнь и теперь она принадлежит мне…
— Но позвольте…
Мерюз поднимает пистолет и строго говорит:
— Не позволю. Вы только что признали факт. Признали сами, добровольно. И я настаиваю: добровольно. Не так ли?
— Да.
— Стало быть, ваша жизнь теперь принадлежит мне. Ведь так?
— Да.
— Вы согласны?
— Да.
— Прекрасно. Я намерен продать ее вам.
— Простите?
— Я продам вам вашу жизнь. Это абсолютно законная сделка. Вы торгуете недвижимостью. А случилось так, что ваша жизнь попала ко мне в руки… И я вам ее продаю. Что может быть проще?
Югенэн в замешательстве трет рукой глаза, щеки… Он начинает понимать, что сейчас для него лучше вступить в игру.
— И сколько вы за нее просите?
Мерюз расслабился. Он удовлетворен оборотом, который приняла беседа.
— Вы согласитесь со мной, что сейчас человеческая жизнь очень подскочила в цене. Посмотрите, сколько приходится платить страховым компаниям. Малейшая болячка, перелом руки или ноги — это стоит теперь миллионы…
— Да, но… убийство — это же пожизненное заключение. А может быть, даже и…
— Правильно. Разделим проблему на две части… Скажем, сто тысяч франков… многовато, конечно… Вы мне выпишете два чека… по пятьдесят тысяч в каждый из ваших банков, чтобы не было задержки с выдачей денег… Как видите, я неплохо осведомлен…
Мерюз наклоняется вперед, легонько постукивает пальцами по столу.
— Это выгодная сделка. Я продаю вам жизнь с большим будущим, у вас блестящие перспективы. Я при этом даже проигрываю.
— А уж я–то как!
— То есть?
— О Господи! Я–то ведь не могу торговаться.
— Но простите… Торгуйтесь, мой дорогой, торгуйтесь… Никто не заставляет вас покупать… Если вы откажетесь, я возьму вашу жизнь себе, только и всего.
Югенэн колеблется. Вот если бы увидеть лицо, скрывающееся под этой маской.
— Хорошо, — говорит он наконец. — Я подпишу два чека.
— Не сейчас, — говорит Мерюз. — Сначала составим договор.
— Какой договор?
— Как какой? Договор о продаже. Не мне вас учить.
Ошеломленный Югенэн подходит к пишущей машинке и заправляет в нее лист бумаги.
— Нет, — говорит Мерюз. — Гербовую, пожалуйста. Таково правило. Я–то знаю, какое большое значение вы придаете контрактам.
Югенэн нехотя покоряется:
— Как вы собираетесь все это изложить? Боже, до чего все это нелепо!
— Вовсе нет. Обычный текст: «Я, нижеподписавшийся, Шарль Югенэн, проживающий по адресу… и прочее… настоящим подтверждаю, что купил…»
— Нет, — говорит Югенэн, — выкупил…
— Нет уж, простите! Мне вы ничего не продавали.
— Но вы–то у меня кое–что забрали…
— Вовсе нет! Если бы я забрал вашу жизнь, вы были бы уже мертвы. Не надо путать. Ваша жизнь — моя собственность. Это совершенно меняет дело.