- Нет, - отвечаешь ты, и снова возвращаешься в тот момент, где твой рыжий кот проводит тебя за родными (и не очень) тебе людьми. Наверное, это самый близкий тебе момент, когда ты понял кто ты. Ты видишь её, которая изгибается от слез и гирь на сердце, которые только что появились. Одновременно с этим ты ощущаешь еще более сильные гири в своем воображаемом сердце, и ты начинаешь злиться. Новое ощущение, как рождение ребенка, что-то такое неведомое и непознанное ранее. Твои чувства переносят тебя в родной дом, где ты не можешь сдержать всё ту же злость и ты видишь как двери начинают закрываться сами по себе. Это делаешь ты? Или же здесь все настолько безумно, что вещи, что казались изученными тобой за твои малые годы, происходят совсем не так? В своей предыдущей форме существования ты наверное бы знатно офигел, видя такое явление. Ты задумываешься о мистических вещах, которые таковыми кажутся для твоих родных, и становится спокойнее. Видишь женщину, такую красивую и такую несчастную. Это твоя мать. Она стоит к тебе спиной и отчаянно моет посуду, ты подходишь к ней и хочешь, как раньше, поставить руку ей на плечо, и у тебя получается, но будто силой мысли. Она поварачивается и смотрит в пустоту своими карими глубокими глазами, которые передались и тебе, а теперь лежат вместе с тобой в бежевом гробу.
Ощущаешь сильную тягу куда-то, и ты появляешься там, откуда идет этот сигнал. Университет. Твоя девочка сидит, никого не слушая, и смотрит на пустой стул рядом. Ты хочешь что-то сказать, но тебе снова приходится глотать воображаемый ком. Она одна, и больше не твоя.
Если бы люди понимали чреду событий, которые происходят в виде намеков, случайностей и совсем-совсем-случайностей перед каким-то важным событием и после этого же события, такого сильного, как рождение и смерть, то они наверняка бы успели попрощаться или подготовиться. Произошедшее создает некую большую черную точку, назовем её так, на линии жизни, и отдача от неё идет в разные стороны. Когда после того, как твой близкий человек уже ушел, ты понимаешь, что вот, он говорил, что "это был последний раз, когда он отмечал свой день рождения", ты думаешь это какой-то знак, он что-то чувствовал. И когда сотня таких же воспоминаний и совпадений начинают атаковать твои мысли - ты думаешь "как же я не заметил этого всего, мы могли бы что-то сделать". На самом деле, не его слова привели к событию, которое нельзя изменить, а как раз наоборот.
- Я знаю, что ты здесь, - говорит женщина с грустными глазами, и ты чувствуешь, как её сердце сжимается, думая верить себе или нет.
-Мам, не плачь, пожалуйста, - говоришь ты, но она не слышит тебя, она будто говорит с тобой молча на другом языке, сразу же отталкивая твои слова.
Сложно говорить с кем-то, когда не имеешь рта. Та и язык жестов здесь не поможет. Есть только твоя некая энергия, которая и является тобой, и с помощью которой ты движешься по своей темной комнате, размером с бесконечность в степени бесконечности.
Вспоминаешь, что говорят, что первые 3 дня душа возле тела. "Та это бред"- думаешь ты так по-человечески. И снова оказываешься дома. Бабушки, родственники, одноклассники, соседи, одногруппники, друзья, сестра, брат, родители, и она. Она стоит и смотрит на твоё тело. Держит в руках свои наушники и плюшевого мишку, которого ты ей достал из автомата.
- Не надо его класть, я же для тебя его вытянул, - думаешь и слышишь что-то непривычное для тебя. Ответ.
-Ну ты же знаешь, что он общий, а не только мой, - ты видишь свою Глорию, в её черном платье, которое она должна была одевать лишь для тебя, а её губы совсем не двигаются в ответе, она общается с тобой мысленно. Ты гордишься ею и ощущаешь радость. Снова новое чувство, а она будто чувствует то, что и ты, и ее губы на сей раз расплываются в улыбке. Это выглядит странно для окружающих, но они не смотрят на неё, они смотрят на тебя.
- Смотри, парни в поддельных кроссовках, - ты хочешь быть рядом с ней, так как был раньше, опять шутить и при долгих двух днях разлуки бежать к ней и заключать в свои обьятия, целуя холодные губы.
Ты обретаешь некий контроль над тем, где ты и что ты видишь. Все происходящее тебя не пугает, ты понимаешь, что вернуться уже никак не получится, значит будешь рядом со своими людьми так, как в силах быть. Если бы ты мог закрыть глаза - закрыл бы, и погружаешься в самое первое мгновение своего отсутствия в мире, который уже не твой. Жуткая авария, твой любимый мотоцикл наполовину стерт в дребезги, а твое тело теряет жизненные силы за доли секунд. Всё. Тебя больше нет. Ты не хочешь здесь находиться и переносишься туда, где есть тепло, и где тебя ждут. Дом.
Лори закутывается в одеяло, которое слишком короткое, чтобы накрыть её ноги полностью. Рядом, через кровать, лежит твоя сестра, и ты совсем не можешь её ощутить, она не верит в тебя, она хочет поверить, но не верит, что с тобой не так?
Глория словно ощущает твое присутствие, отворачивается от твоей сестры, и улыбается, накрывая свою улыбку всё тем же одеялом.
- Тебе точно не было больно?,- говорит она сама себе.
Ты не отвечаешь, просто не можешь, потому что тебе кажется, что что-то не так.
Ты возвращаешься назад в момент, где показывал ей поддельные кроссовки.
- Не смотри так, это уже не я, я этого не ощущал, и поэтому не ассоциирую себя со своим этим телом.
Девушке становится легче на сердце, и, возможно, одна из гирь растворяется.
Нельзя разложить моменты со своими людьми по полочкам - хорошие сверху, вот там, на коричневой деревянной полке, а плохие внизу, но там пыльно, осторожно! Ты понимаешь, что не будешь метаться с дня в другой день, ведь так ты их не поддержишь и не поможешь.
Возвращаешься в ночь, самую первую. Глория не может уснуть, но как только засыпает - ты создаешь в ее сне образ себя, сидящего на краю постели, говоришь с ней так долго, как только можешь, но её будит что-то, и она просыпается, а твой образ, застывший прямо перед ней, улыбается и исчезает.
Ты хочешь домой, к своим родителям. Они ведь самое важное, семья. А самое трудное, наверное, потерять любимого ребенка. Он живет, радуется, растет, создает свои замки и внезапно пропадает. И вот, ты дома.
Столько слов сказано тобой в пустоту, столько моментов видел, твои люди не хотят жить дальше, они хотят умереть, чтобы оказаться рядом с тобой, но ты здесь совсем один и не знаешь навсегда ли. Неужели в этом весь смысл твоего существования после смерти физической болочки? Находиться среди родных, как воздух?
- Скажи, а мой папа есть там?, - спрашивает Лори.
Тебе не хочется её пугать или говорить, что ты совсем один, но и врать ты тоже не можешь. Душа не умеет врать.
- Нет.
Судьбы некоторых людей совсем не связаны с судьбами других. И если один человек пошел купить хлеба в мазагин, а совсем другой просто шел возле этого же магазина - ничего не поменяется.
- Доброе утро, малышка моя, - послышалось Лори совсем близко, когда она открыла глаза.
- Это ты? - слышишь в ответ, и думаешь о том, как сложно с этим прямолинейным временем.
Идеальный день должен быть идеально спланирован?
- Колесо обозрения, купи билет, -ты чувствуешь, что что-то не так, твои возможности будто исчезают с каждым словом в её голове. Становится все более темно и страшно, но ты, как и в прошлой своей жизни, не хочешь свои проблемы скидывать на других, и ничего не говоришь. Молчание ведь не ложь?
Ты больше не способен видеть, что видит она, или же кто-то другой. Даже твоя рыжая кошка-проводник не способна откликнуться на твой зов о помощи. Проходит секунда, две, три, и ты уже в состоянии открыть глаза.
- Как это возможно? - говоришь ты, а в ответ, вместо обычного молчания на другом языке, либо же глупых вопросов твоей девушки слышиться мужской голос.