– Чего молчишь, хулиганка? – он белозубо улыбнулся.
– Я? Я не молчу! – с трудом прошептала она, подозревая, что больше ничего из себя не выдавит. Ей отчаянно нечего было сказать, разучилась она разговаривать в этом офисе, единственная ее собеседница – Ларка, с которой они обсуждали офисные сплетни во внерабочее время.
– Пойдем, – махнул он ей подхваченными со стола листами. Таня вздохнула и поплелась за ним в кабинет Валерия Сергеевича, минуя ехидную Киру, со злорадством глядящую им вслед.
По дороге в кабинет она успела посокрушаться, что не надела сегодня юбку, довольно короткую и красиво обтягивающую бедра. Холодно ей, понимаешь! В этих старых джинсах и свитере в катышках она выглядит как провинциалка, и это ужасно неприятно, хотя она провинциалка и есть.
– Валера, слушай, прекрасные идеи от нашей хулиганки. Кстати, как тебя зовут?
– Татьяна.
Хорошо хоть, внятно назвать свое имя смогла. Все равно в себя не прийти и не понять, что происходит. То ли ругать будут, то ли хвалить.
– Вот, Валер, и Татьяна о том же. Я всегда говорил, что эти, с позволения сказать, «рекламные идеи в лоб» давно изжили себя. У всех уже на зубах навязли всякие завиральные фразы. Давно пора менять фокус, пора провоцировать, будоражить, взрывать, в конце концов! А мы принимаем людей за дебилов, надеясь, что они клюнут на эту чепуху. Фу, как банально, как пошло, аж плеваться хочется. Мне кажется, без хулиганства мы будем топтаться на месте. Посмотри, Татьяна немного похулиганила, и сразу хотя бы прочитать захотелось.
Валерий Сергеевич внимательно стал читать ее исписанные от скуки листки. Временами смеялся, временами хмурился.
– Ну да, неплохо. Вы, Татьяна, в каком у нас отделе работаете, я забыл?
– Ни в каком. Я так, на подхвате.
– Ах да, я вспомнил, Лариса за вас просила.
– Так я возьму ее к себе в отдел? – Вадим, собирал со стола шефа листки и был так волшебно уверен в себе, что у Тани подкосились ноги.
– Бери, конечно, у вас же аврал. Может, и поможет чем.
Вот так она оказалась в его отделе. А еще через каких-то три недели и в его, Вадима, жизни.
Однако прошло еще несколько месяцев, прежде чем она смогла поверить: все, что происходит, – интересная работа в отделе, переезд на съемную квартиру, Вадим, который каждый день и каждую ночь рядом, – все это не сон, это теперь и есть ее жизнь. Она не была счастлива – она была ошарашена, напугана, перевозбуждена и с той самой минуты, когда увидела его глаза, повернувшись от окна, смертельно боялась потерять его. И уже не переставала бояться ни на миг.
Недостойна такого счастья. Сейчас он придет в себя, одумается, рассмотрит ее получше, обнаружит ее недостатки, ошибки, грехи и… разочаруется. Отвернется, полоснув по ней напоследок пренебрежительным взглядом.
Временами ей нестерпимо хотелось укрыться от его внимательных глаз, от взгляда, способного в любой момент разоблачить ее. Она молила бога об одном: пусть у нее будет возможность переждать, собраться с мыслями, подумать о том, как сберечь эту явно незаслуженную нежность, которая щедро вручалась ей каждый день просто так, «просто потому что ты – это ты».
Временами ее, конечно, затягивала их совместная каждодневная жизнь, и тогда казалось, что они с Вадиком будут вместе всегда. Нет, ну в самом деле, ведь они одно целое, думала она. Ведь глупо бояться, например, что твоя рука или нога решит жить отдельно, так не бывает. Вадик все время был рядом. Даже когда он уезжал в командировки, он не давал ей заскучать: эсэмэски, звонки, все это было. Но в глубине души Тане было страшно, до жути страшно потерять его. У нее в голове что-то немедленно переклинивало, как только она начинала думать об этом. Потому и не думала – глушила в себе даже мимолетные мысли о возможной потере.
Так было до той злосчастной эсэмэски, которая сообщила ей о полном крахе. После нее смысл бояться, равно как и смысл жить, был утрачен.
Таня укуталась в плед, подошла к окну, где разгорался неяркий день, и снова вспомнила об отце. О том, как он горько переживал потерю своей Лерочки. «Ну, я в запой не уйду, – подумала она. – Но все же, как он вынес это?»
С затаенной надеждой на совет и поддержку она набрала отцовский номер.