Профессор появился из воздуха, будто выпрыгнул. От взгляда его прищуренных глаз Татьяне захотелось нырнуть в бассейн и там отсидеться.
— Если бы я знал, что Майарми примет вас за часть себя — держал бы подальше от планеты, — сквозь зубы заметил он. — Какая наглость перемещаться с такой лёгкостью в МОЁМ пространстве!
— Не понимаю, — растерялась Татьяна Викторовна. — Что я сделала не так? Мне запрещено сюда приходить?
— Не запрещено, — поморщился НикИв. — Но я предпочел бы наличие моей воли, а не вашей! Радует то, что пока вы перемещаетесь только в места, в которых вам уже довелось побывать! Иначе дворхи знают, что вышло бы!
— О, господи, — пробормотала Татьяна и без сил опустилась на ближайший камень.
Вечность держала её цепко, не желая отпускать. Ещё что-нибудь в таком же духе — и Татьяна Викторовна начнёт бояться своего отражения!
— Простите меня, — искренне сказала она. — Я сама удивлена, как легко мне это даётся! Просто... захотелось поплавать после разговора с Ту-Гаком.
— Я слышал, — безапелляционно заявил НикИв и пристроился рядом. — Как вы думаете, что он имел в виду?
Татьяна молчала, обдумывая ответ. Жизнь Ту-Гака, несмотря на все её усилия в Лазарете, до сих пор висела на волоске, а ту даже не подозревал об этом. Как не навредить бывшему пациенту? Она внимательно посмотрела на профессора. И что сказать этому неуравновешенному субъекту, издёрганному... одиночеством!
— У меня есть кое-какие размышления на сей счёт, — медленно заговорила Татьяна. — Но прежде — ответьте мне на вопрос. Только обещайте ответить честно!
НикИв закинул ногу на ногу и скрестил руки на груди.
— Задавайте!
— Почему вы до сих пор не уничтожили Ту-Гака? Ведь ваши правила нарушены.
— Я уже говорил, — профессор не ответил взглядом на взгляд.
— Скажите мне настоящую причину! — попросила Татьяна. — Сейчас — скажите!
НикИв резко встал, будто надумал исчезнуть. Но вместо исчезновения прошелся туда-сюда, знакомым жестом заложив руки за спину.
— Оказавшись в полном одиночестве не лишиться разума — не самая простая задача, — он остановился перед собеседницей. — Формирование планеты, конструирование жизни — всё это отвлекло меня на тысячелетия от... скуки.
«Одиночества...» — прошелестел сквознячок.
— Создавать — сложно. Но ещё сложнее поддерживать и развивать уже созданное. Я видел, как ту превращаются из агрессивных, вечно голодных животных, в существ со своей моралью, этикой, культурой и наукой. И хотя в них физиологически от меня ничего нет, я могу называть их своими созданиями. Их всех!
«Детьми...» — плеснула вода в бассейне.
— Мои законы направлены на благо развития расы, места для которой природа не нашла в галактике. Это было, есть и будет!
— Если сами ту не решат по-другому, — возразила Татьяна. — Прогресс не остановить, любые законы устаревают со временем, и процесс этот идёт тем быстрее, чем больше нового попадает в течение обыденного. Я понимаю, что хотел сказать Ту-Гак. Встраиваясь в жизнь вне Майрами, ту меняют мировоззрение, обретая простое знание о том, что память нельзя уничтожать, а жизнь — слишком ценна во Вселенной! Любая жизнь, в том числе та, что неправильно функционирует!
НикИв удивлённо посмотрел на неё.
— Подвергаете сомнению мои догматы, находясь в созданном мной мире?!
Татьяна Викторовна встала, чтобы их глаза оказались на одном уровне.
— Вы делаете это сами! Раз уходите от ответа на мой вопрос, ответьте себе — почему вы не уничтожили Ту-Гака, едва он ступил на поверхность планеты? Ведь вы знали о нём с первой секунды, а может быть и ранее!
Несколько долгих минут собеседники мерили друг друга взглядами. Татьяна первой отвела глаза, опустилась на камень.
— Воля ваша, — сказала она. — Желаете быть несгибаемым и упорным — рано или поздно превратитесь в страшилку для своего же народа. Или... надо меняться вместе с ним!
— Это никак не отвечает на вопрос об исчезновении тампов! — неожиданно развеселился профессор и начал истаивать, будто улыбка Чеширского кота.
Из образовавшей пустоты донеслось затихающее:
— Потому что у меня никого, кроме них, нет!
Татьяна Викторовна разглядывала линии судьбы на собственных ладонях... и тихонько улыбалась.
Ту-Гак раздвинул входные створки Дома, и внутрь ворвался яркий свет. Татьяна поспешила надвинуть щиток шлемофона.
Из дверей пахнуло не морозом и свежестью, а сыростью и влажной землей. Когда она сделала первый шаг наружу, под подошвами ботинок зачавкала непромерзлая, непокрытая снегом жижа. В многочисленных лужицах весело поблёскивало небо. Смена пейзажа оказалась настолько неожиданной, что Татьяна сначала даже не поняла, что произошло.