— Они говорят мозгу, что он должен делать, и мозг делает это.
— Может быть, это устройство говорит мне, что следует помнить? — спросил я.
— Наверняка, если уж работают над устройством, распознающим язык. Я просто не думал, что наука так сильно продвинулась.
— Эти мои воспоминания такие живые, такие подробные…
— Большая часть того, что они тебе впарили, вполне реальна — места, люди, события. Они устроили у тебя в голове мультимедийное представление, вероятно в определенной мере основанное на видео.
Я буквально вздрогнул, когда он это сказал: Мария Галассо говорила, что чипы, над которыми она работает, предназначены для хранения видео.
— Но у меня такое чувство, что это зашло еще дальше. Коммуникация с мозгом — процесс в основном механический, люди, которые этим занимаются, могут даже не понимать его глубины. Исходя из того, что ты рассказал, я думаю, здесь включен мощный психологический компонент, и ты тоже в этом поучаствовал.
— Я?
— Да, ты. Больше всего это похоже на сны. Возможно, они дали тебе большую часть фактов, а собственно историю придумал ты, сам того не понимая. Так, как мы обычно вспоминаем: воскрешаем в памяти отдельные куски, а потом заполняем пустоты между ними. Вот почему на память нельзя полагаться.
— Значит, люди, с которыми, как я помню, я общался, на самом деле мне незнакомы? И места — я тоже в них никогда не бывал?
Он кивнул.
— Те, кто это сделал, получили аудио и видео людей и мест, а твой мозг доделал остальное. Если твоя девушка была на их стороне, они могли заставить ее разыграть некоторые эпизоды. У них ведь достаточно технологических возможностей проделать это?
Мне ли не знать, какие у них технологические возможности?
Я продолжал забрасывать Дэна вопросами, и он отвечал.
Когда я уходил от него, голова у меня кружилась — в первый раз на моем горизонте прояснилось. Его объяснение того, что со мной случилось, казалось мне единственно правдоподобным.
Наверное, мне следовало сосредоточиться на том, кто это со мной сделал, но я не стал. Я думал о том, что это для меня значит и что в свете этого можно сказать о моем рассудке, о моих воспоминаниях, о моей жизни.
Джен была ненастоящая: в конце концов, мне пришлось примириться с этим фактом. Возможно, такая девушка действительно существовала, может быть, это была актриса, но той Джен, которую я любил, не было. Мы не знакомились так, как я это помнил. Мы не полюбили друг друга. Мы не занимались любовью. Мы не жили вместе, и я не просил ее выйти за меня замуж.
Самого главного в моей жизни человека никогда не было.
Или она все-таки была? Она живет в моей памяти, в воспоминаниях, яснее и чудеснее которых у меня нет. И в этом смысле она реальна. Ведь что такое жизнь, если не воспоминания?
Я думал об этом часами. Мне хотелось с кем-нибудь поговорить. Мне хотелось поговорить с Джен. Или с Элли. А что такое Элли? Крейг сказал бы, что она — ключевая фигура заговора и что она и Джен — это одно лицо. Может быть, Элли-Джен-Нэнси сейчас где-нибудь смеется над тем, что она и ее созаговорщики сделали со мной.
Я был измучен, я был вне себя. Мой мозг захватили в буквальном смысле этого слова и заставили меня кривляться, как безмозглую марионетку. Я найду того, кто это сделал!
Лучший способ узнать кто — это понять зачем. Я держался за довольно неубедительную версию, что все это как-то связано с испытаниями лекарства Ласситера, хотя и не понимал, как именно. Но вот испытания кончились провалом, и лекарство не принесет ему состояния, на которое он рассчитывал.
И все-таки это Ласситер. Я ведь писал о нем статью, ту самую, которая должна была принести мне Пулитцеровскую премию, и это, а также тот факт, что испытания его лекарства тоже проводились в Ардморе, не может быть просто совпадением. А главное, тот парень, что угрожал нам пистолетом у шоссе, сказал, что за этим стоит Ласситер, — перед тем как убили его самого.
Я в последнее время плохо спал, и эта ночь не была исключением. И когда в полночь мне позвонил Крейг Ландл, я еще не спал.
— Что происходит? — спросил он. — Ты не звонишь, я не знаю, что с тобой.
— О, ничего особенного. Я просто нашел у себя в мозгах приборчик.
Крейг замялся:
— Ты шутишь, да?
— Хотел бы я, чтоб это было так.
— Прости, Ричард, но я не знаю, куда это может завести, то, о чем ты говоришь. Я предпочитаю оставаться в своем мире, ладно?
— Ладно. Так что случилось в твоем мире?
— Да уж кое-что случилось. С Ласситером. — И он рассказал, что Ласситер купил на завтрашний вечер билет до Москвы с пересадкой в Париже. — В одну сторону, — подчеркнул он.