Пещеры встретили нас взорванными дверьми входов. Невдалеке клубилась пыль – это удирали разбойники. Вокруг были разбросаны наши вещи и продукты, которые хватали, пугливо озираясь и разбегаясь в разные стороны, мутанты. Мои дети не препятствовали им, они молча сидели на лошадях, взирая сверху на всё это безобразие.
Самые воинственные фермеры нагнали нескольких мутантов и принялись их мутузить, пытаясь отобрать награбленное.
– Отпустите их, – попросил я, – возможно сейчас им эти вещи более необходимы, чем нам. Хорошо, что нас здесь не было и никто не пострадал.
– А что мужики, он ведь прав! – поддержал меня один из фермеров. – Продукты и вещи – дело наживное…
– Нечисть нечисть и защищает! – злобно сплюнул сквозь зубы Азум. – Вы как хотите, а я поехал, не по душе мне здесь, прикончить бы их всех, да свиньям скормить, хоть польза была бы …
– А она то у тебя есть, Душа? – едко спросила Аника. – По твоим словам получается, что как бы и нет.
– Если вся нечисть такая благородная, как мы сейчас видели, – поддержал её Хуги, – то я предпочитаю иметь дело с ними, а не с такими стервятниками, как ты.
Азум
Азум и ещё некоторые фермеры собирались уже отъехать. Услышав два последних комментария, парень резко развернул лошадь, направляя её прямо на говоривших, и замахнулся хлыстом на Анику… В тот же миг, лошадь под ним крутнулась, развернувшись буквально на одном месте, и, сбросив его на землю, растворилась в ночной мгле.
– Вы мне за это ответите! – фермер вскочил на ноги и бросился на Миху, который, не предвидя выше описанного, подъехал защитить фермершу и теперь был к нему ближе всего. Знай Азум, что Миха – кузнец, вероятно догадался бы какой у него тяжёлый кулак и навряд ли поступил так опрометчиво. Сидя на земле, матерясь и отплёвываясь, нападавший растерянно озирался, не зная, что же теперь делать – без коня, ночью, в одиночку находиться в лесу было самоубийством.
Миха соскочил с лошади и подал ему руку: «Вставай!» Фермер в ответ только грязно выругался. Кузнец, не обращая на это никакого внимания, несмотря на то, что Азум выглядел куда массивнее его, поднял парня, как пушинку, легко поставив на ноги: «Не горячись, – миролюбиво сказал он, – идти тебе сейчас всё равно некуда. Проведёшь ночь здесь, а утром решишь, что тебе делать дальше».
«Постой, я тебе ещё отомщу! Добреньким прикинуться решил перед фермерами. Думает меня можно вот так унизить при всех и это сойдёт ему с рук?! – злобно размышлял фермер. – С тобой мне конечно не справиться, а вот с девкой твоей я такое сотворю, что никто больше даже косо посмотреть на меня не посмеет!»
Он опять прокололся, не подумав, что громкие мысли могут слышать, даже такие слабые сенсы, как я, это всё равно, что сделать объявление через мегафон.
– Я возвращу ему коня и пусть скачет на все четыре стороны, – мысленно произнесла Эти.
– Да ему, после того, что он сказал про свиней, нельзя в лесу показываться не то что ночью, но даже и днём, возразил Дени, – облучённые ему этого не попустят.
– Не только в лесу, но и у реки, – добавила Яна, – я бы ему вообще советовала не выходить из дома.
– С его подлыми мыслями, его и здесь оставлять рискованно, – заметил Георг.
– Я возвращу его лошадь и пусть решает сам.
Вскочив на коня, Азум погрозил ему: «Подожди… доберёмся домой, я с тебя шкуру сдеру и колбасы наделаю!»
– Стой! – крикнул ему один из фермеров. – Сейчас одному в лесу опасно!
Но Азум только грязно выругался. Злоба и жажда мести застили ему и глаза и разум. Увидев, успевшего уже покинуть седло Юрчика, он выкрикнул: «А вот ты где, маленький негодяй, иди сюда, я научу тебя, как вежливо разговаривать со старшими!» – и протянул руку, чтобы схватить ребёнка, но не успел. Леони выхватил мальчика буквально у него из-под носа: «Забирай свою лошадь и убирайся! – сказал он. – Этот мир не рай. И нам всем подчас приходится быть суровыми и принимать нелёгкие, порой жёсткие решения. Но в тебе слишком много беспричинной жестокости, чтобы жить среди людей».
– Ха! – нарочито громко хихикнул Азум. – Вы у меня все поплатитесь! Я вернусь и приду за каждым из вас, с настоящей армией, я взорву и разорю ваши дома! Вы не знаете, кто я!