– Тогда расслабься и отдыхаем, – улыбнулся Петерс. Ох, как хорошо знал я эту его улыбку, а самое смешное, что и он знал, что я знаю. – Смотри! Как красиво вокруг! – продолжил он.
– Красотища! – засмеялся я, пытаясь понять в чём подвох.
– Идём, пройдёмся, – предложил Петерс, – не так часто мы можем позволить себе просто погулять.
Всегда ученик
Мы шли, разговаривая о том о сём, время от времени задерживаясь перед живописными пейзажами, растениями, непугаными животными… не уставая восхищаться живописностью форм и оттенков, грацией и мощью…
Я старался не анализировать, но помимо моего желания, в голову лезли мысли, что я набираю энергию окружающего, поскольку это была одна из основополагающих практик многих эзотерических теорий. Следуя тем же практикам, я не додумывал эти мысли, позволяя им хаотически пробегать по поверхности моего сознания, в то время как я сам отмечал прекрасные образы, проплывающие мимо глаз.
Так началась новая стадия моего обучения, точнее – повторение многократно пройденного на очередном и, как оказалось впоследствии, не последнем уровне. Если раньше, приближая к чему-либо ладонь и задавая вопрос, я ощущал покалывания, тепло, холод… то теперь, в ответ на мысль или жест, мир вокруг расцвечивался сиянием, невольно вызывая аналогию с «аленьким цветочком», который рассыпал свет только будучи связан со своим хозяином.
Дети помогали мне, как могли, и вскоре основные цвета перестали вызывать у меня затруднения. Но неисчислимое множество восхитительных оттенков, ставило в тупик, когда я пытался связать их с известными мне свойствами. В этом никто не мог помочь, поскольку их количественные и качественные характеристики зависят от особенностей зрительного аппарата и соответствующих навыков смотрящего. Оставалось набраться терпения и сравнивать с уже известным, а также припомнить все уроки тональности и тона в живописи, которые, не видя в них особого смысла, я старательно пропускал при любой возможности.
– Оставь ребёнка в покое, – говорил отец, – он и так намного опережает свой возраст.
– Но я же не гружу его, – возражала мама, – неужели так трудно выучить диаграммы цветности?! С его то способностями…
– В его мозгу нет соответствующих шаблонов, – не сдавался отец, – надо просто чаще водить его на выставки живописи и акцентировать внимание на красках в природе.
– Я стараюсь, но он не включается в процесс, говорит, что ему скучно и просто послушно сопровождает меня.
– Ну конечно, ты можешь заинтриговать целый поток слушателей и не можешь вызвать интерес у одного, единственного, своего сына?! Смеёшься?!
– Мы сами виноваты. Он привык к бедности красок жёлто-коричневых тонов, сопровождающих раскопки и манускрипты…
Я слушал и не понимал, что плохого в жёлтых красках. Их было так много и таких разных, что ими одними можно было нарисовать весь мир – и слепящий солнечный свет, и горячие корзинки подсолнечников, и холодное отражение лунного серпа, и словно лакированные лепестки лютиков, и чистое свечение пирита, и тёплую прозрачность янтаря, и разогретый песок, и холодную глинистую жижу под ногами… начав про себя перечислять, я вдруг осознал, что этот список бесконечен.
– Всё понятно, – сказал я родителям, – самый главный цвет – жёлтый, потому что всё вокруг имеет его оттенки, и даже небо.
– Ничего ты не понял, – засмеялась мама, – любой цвет имеет не меньше оттенков в природе, просто на жёлтые тона у тебя выработаны шаблоны восприятия, а на другие цвета они в зачаточном состоянии.
– Ты ему ещё и лекцию о шаблонах прочитай, – засмеялся отец.
– А почему бы и нет?! – улыбнулась ему мама.
Шаблоны восприятия
«Живой организм ориентируется в окружающем пространстве с помощью органов чувств. Но поскольку наш мир построен из кентавриков частица-поле, то ни глаза, ни уши, ни кожа, ни вкусовые, или нюхательные рецепторы, не приспособлены к восприятию чего бы то ни было, кроме излучаемых ими волн, причём только определённой длинны. В соответствующих органах, эти волны преобразуются в цепочку электрохимических сигналов, которые поступают в специализированные отделы мозга, где и преобразуются в привычные нам образы и ощущения, на основе имеющихся там врождённых или приобретённых шаблонов.
Талантливый ребёнок, способный правильно распознать ноту или воспроизвести на бумаге увиденное – это ребёнок с дополнительными врождёнными шаблонами. Но, обучая детей музыкальной грамоте или рисованию, мы можем воспитать в них аналогичные шаблоны. При этом, как из первых, так и из вторых, могут получиться гении, мастера, или посредственности, в зависимости от заложенных шаблонов, трудоспособности, силе характера, направленности устремлений и различных обстоятельств социума.