Я бросился к их отъезжавшей машине и наклонился к окну, у которого она сидела. «Рарошенька, Рарочка, я люблю тебя, слышишь? Люблю больше жизни, и никто не разлучит нас!», – тарабанил я по стеклу автомобиля, нервозно сигналящего неспешно выруливавшему спереди джипу. Она же приложила ладонь с обратной стороны окна и, сведя милые брови, грустно посмотрела мне в глаза. Резко нажав на газ, её супруг вырвался вперёд, а я, засунув руки в карманы брюк, поднял голову в небо и, набрав летнего воздуха в лёгкие, издал безмолвный крик души.
Минуту спустя я увидел родителя Рароши, поспешно идущего из машины обратно ко мне с подарочным свёртком в руках. Подойдя достаточно близко, он ударил им мне по груди, вверяя обратно и сказал:
«Не надо больше никаких подарков! Исчезни из её судьбы! Она ребёнка ждёт от мужа, а ты мешаешь их семье!».
Седой мужчина отдалялся от меня раздражённой походкой, а я глядел ему вслед и думал:
«У истории Рароши, и правда, печальный конец. Только он не о герое, пропавшем в плену у врага, а о ней, попавшей в клетку семейных традиций к нелюбимому орлу, птенцов которого теперь ей уготовано высиживать».
Глава 29. Судьбы переплетены
Невидимой красной нитью соединены те, кому суждено встретиться, несмотря на время, место и обстоятельства. Нить может растянуться или спутаться, но никогда не порвется.
Древняя китайская пословица
За всплесками эмоций юности мне было сложно оценить ситуацию с Рарошей трезвым умом. Я думал о ребёнке, которого она ждала от другого и меня бросало в жар безудержной злобы на нечестную судьбу, что мне уготовил то ли Бог, то ли дьявол. Я не знал, как быть дальше, как правильнее поступить и к чему прислушаться: людской морали или зову сердца, ведь забыть её я не мог, а разрушать семью – не смел. Несмотря на то, что ничтожного мужа Рароши я считал за пустое место, мне казалось неверным лишать ребёнка кровного отца.
При написании этих строк, мой дорогой читатель, я понимаю, что ключ ко всем межличностным дилеммам заключён в их обсуждении друг с другом. Однако на тот момент я считал, что диалоги – воздух, ничего не меняющий, и что взрослый мужчина принимает решения сам, взвалив на свои широкие плечи ответственность за их последствия. И я решил дать шанс их семье на подобие счастья. Глубоко в душе я понимал, что вины Рароши в произошедшем не было, но был настолько огорчён известием о её беременности, что ни искать её, ни говорить с ней, ни видеть её не хотел и не мог. Для меня эта новость ощущалась, как конец отношений, – тупик в том мрачном подземелье, где меня держали в плену. Казалось, что свет, на который я вышел к Рароше и Калебу был лишь иллюзией, ведь я обоих потерял. Тем не менее, жизнь продолжалась, и я спешил на родину, к бабушке с дедушкой, которых намеревался забрать с собой в Скандинавию.
Родные пенаты приветствовали меня летним ливнем с раскатами грома. «Мда, не лётная сегодня погодка! Хорошо, что приземлились без происшествий!», – заметил я про себя, шагая по стеклянному коридору из «рукава» самолёта к залу встречающих. Меня никто не ждал. Я решил не сообщать своим близким о времени прилёта, дабы не возбуждать в них желание нестись в аэропорт на встречу уже самостоятельного внука. На выходе из здания, я вместе с остальными людьми был остановлен представителем таможенной службы, предупредившим нас о крупной аварии у выезда к городу, по причине которой дорога в столицу была перекрыта и транспортное соединение нарушено. Идти до дома пешком десятки километров я, конечно же, не собирался, и у меня не оставалось иного выбора, как подождать.
Нащупав в кармане пиджака смятый пакет самокруток, я направился к будке для курения, прилегавшей к боковой стороне здания аэропорта. Дождь неприятно затекал за шиворот, и нахмуренный от дискомфорта я прибавил шага. В залитой струями ливня будке, уже кто–то курил, а судя по силуэту, то была женщина. «Иностранка, наверное!», – сделал я поспешный вывод, ведь для девиц в моей стране курить в общественных местах считалось неприличным. Я открыл намокшую дверцу не менее мокрой рукой, и потревоженная шумом, она развернулась ко мне.
«Ну, здравствуйте, спаситель женских автомобилей!», – узнала меня первой та самая дама, которой я менял колесо в Москве во время внезапной дождевой бури.