Мы до сих пор думаем о сильном мужчине как о прирождённом лидере, а о сильной женщине как об аномалии.
© Маргарет Этвуд
Позвонивший в родимую дверь, я, конечно же, был встречен слезами счастья бабушки и крепкими объятьями деда:
– Как ты возмужал после службы! Генерала не обижаешь в своём военном ВУЗе? – как всегда подтрунивал он надо мной.
– Было, что одного полковника огорчил! – отшутился я в ответ, хотя в моих словах была лишь малая доля шутки.
Я прошёл в старенькую квартиру, где провёл всё своё детство. Всё тот же широкий чешский сервант с хрустальными бокалами и тончайшим сервизом из фарфора, что мы доставали лишь по праздникам; сборная, уже потёртая, мебель на кухне; заброшенный балкон, где я некогда строгал и резал по дереву, и встроенный во всю стену шкаф в спальной комнате, который дедушка монтировал сам. Ничего не изменилось, только вот в детской комнате, помимо моей шведской лестницы и огромного плаката с водопадом, в стену были вколочены девчачьи картины сестры, занявшей моё место 8 лет назад, когда я улетел к отцу. Я не был дома так долго, что наслаждался каждой минутой своего пребывания в обители детства.
– Ну что, ты готова ехать со мной на новую землю? – вставший на колени перед сидящей в кресле бабушкой, задал я вопрос, прижавшись головой к её груди и ласкаемый по волосам её руками, о которых я так мечтал в плену.
– Тяжело тебе будет, дорогой! Может, мы здесь доживём свой век? Всё равно уже старые и больные.
– Я тебя больше всех на этом свете люблю! Я никогда вас не брошу! – поцеловал я руки бабушки и, крепко её обняв, ощутил себя снова ребёнком.
***
Как и положено мужчине на Кавказе, я пришёл в гости к Дионе с огромным подносом восточных сладостей, роскошным букетом роз, дорогим коньяком и картонным конструктором самолёта для Рыжика. Поднявшись по лестнице на третий этаж, я поправил строгий костюм и постучал в дверь. Мне открыла её младшая сестра, и со словами «ах, это ты!» пропустила внутрь. К этому моменту в прихожую подошла мама Дионы и она сама, смутившая меня приветственным поцелуем в щёку.
– Здравствуйте! Проходите, пожалуйста, и будьте нашим уважаемым гостем! – пригласила меня приятная родительница.
– Благодарю Вас и это Вам! – протянул я гостинцы и цветы, а затем осмотрелся по сторонам. – А где глава семейства?
– Он в спальной, одевается! Сейчас подойдёт в гостиную. Вы проходите! – заулыбалась женщина моей деловитости.
Я разулся и вошёл в гостевой зал с мягкими коврами, резной мебелью, впечатляющей люстрой и белым прекрасным роялем. Через минуту ко мне подошёл худощавый мужчина, поправлявший бабочку на сорочке, и протянул в приветствие руку:
«Рад встрече! Не ожидал, что дочь найдёт себе сородича! Она же отрицает всё отечественное», – подколол Диону папа.
Я улыбнулся шутке, уже поняв, что она – женщина с принципами, не особо сговорчивая и жутко упрямая.
Я вручил родителю бутылку коньяка и сделал комплимент его элегантному фраку.
– Я – пианист, и у меня концерт в Филармонии. Поэтому прошу простить, что выпить с Вами этого чудесного напитка не получится. Во всяком случае, сегодняшним вечером.
– Да это не страшно! А я скрипач... в прошлом, – обрадовался я общему делу.
– Как можно быть музыкантом в прошлом, молодой человек?
– К сожалению, травма сказалась на игре, – показал я неровно сросшиеся пальцы.
– Сочувствую. Тем не менее, приходите на моё выступление в выходные! Послушаете классику, а затем сыграем что– нибудь на пару, если скрипку не разучились держать и, если готовы пойти наперекор своим болячкам.
– Спасибо! Обязательно приду! – распрощались мы с ним очередным рукопожатием.
Меня усадили за богатый стол с пловом, жареной курицей, долмой, салатами и освежительными напитками.
– Дочь немного рассказала о Вас и о том, как Вы познакомились. С Вашей стороны было очень мило помочь ей, застрявшей посреди дороги со спущенным колесом. Но что же было дальше?
– Дальше, мама, я разошлась с бывшим и стала встречаться с Галебом, – резко ответила Диона, не дав мне и рта раскрыть. – Он мне понравился с первого взгляда: любезный очаровательный мужчина с золотыми руками!