Итак, дорогой читатель, я – обычный парень с не совсем обычной судьбой. Мой отец – чистокровный скандинав, а мать – славянка с примесью восточной крови. Я родился весной 86–го года в прекрасном городе Южного Кавказа, а в 16 лет иммигрировал к отцу в столицу северной Европы. Я поселился в его доме, с младшими сёстрами, братом и мачехой, которую назвал приёмной мамой. Моя культура – смесь Запада и Востока, моя стихия – море, у которого я вырос, а мои ценности – добро, преданность и вера в себя. Вскоре меня нарекут именем Галеб, моё же настоящее имя неважно. Важна лишь моя история. История любви, за которую я был готов пожертвовать жизнью.
Октябрь 2005 года. За восемь месяцев до событий.
Я и ещё несколько военнослужащих по контракту, называемых контрактниками, приземлились в аэропорту Аммана, столицы Иордании. Последний месяц все мы изучали детали вторжения армии США в Ирак, дабы быть подготовленными по приезду туда из Иорданского Королевства. Наивным было полагать, что заочное обучение сумеет передать все тонкости разбушевавшейся войны, однако на тот момент никто ещё не сомневался в полученных знаниях. Я не был исключением.
Нас встретила группа мужчин в военном одеяние, одним из которых был переводчик с арабского языка на английский. Уместившись в пыльный грузовик, натянутый тентом для защиты от солнца, мы отправились в сторону Багдада по бездорожью пустыни. У окраины столицы располагалась распределительная казарма, откуда каждый контрактник должен был продолжить путь в назначенную часть Ирака. Дорога занимала около пятнадцати часов, включая два коротких привала. «Не время отдыхать!», – твердил одно и то же контуженый солдат, и он был прав. Наш грузовик был напичкан иорданской гуманитарной помощью пострадавшим иракцам, доставить которую, было не самой простой задачей, ведь запасы еды и лекарства были нужны не только мирным гражданам, но и бандитским группировкам.
Только усевшись в транспорт я, как и другие контрактники, получил в руки комок с потрёпанной американской формой, снятой с очередного павшего бедолаги, и автомат Калашникова за плечо. «В дороге всякая опасность может поджидать!», – пояснил тот контуженный солдат. Переодевшийся прямо на ходу, я был доволен размером, почти точь–в–точь севшим на мою фигуру. Один из местных, сидевших напротив, показал на нашивку флага США у меня на плече.
– Оторви её! Неприятностей меньше будет. Американцев не все жалуют, – объяснил переводчик.
– До казармы и так доехать можно, а там получу новую форму.
– Не получишь! Это всё, что есть! Береги одежду и автомат! Наши ресурсы на исходе.
Я, молча, срезал нашивку ножом, не поверив переводчику, ведь Вооруженные Силы Скандинавии, подписавшие контракт на мою службу в Ираке, пообещали золотые горы, а не песочные замки.
Первый привал был в полдень, когда у местных военных настало время молитвы Аллаху, после которой мы все поели лепёшек с консервированной ветчиной, а после отправились дальше в дорогу. На сытые желудки «пошли» и армейские байки, вот только на арабском языке они мне были непонятны. А вот жестикуляция, ухмылки и насмешливые взгляды «сказали» о том, что к европейцам здесь относятся, как к детям. Пренебрежительное отношение молниеносно покоробило меня:
– Что они говорят? – спросил я переводчика, смеющегося вместе с ними.
– Они надеются, что вы не сильно испугаетесь крови!
– Скажи им, что кровь и трупы я видел на улицах родины, когда мне было четыре. Война с соседним государством за пограничные земли не пощадила моих детских глаз. Пугаться мне нечего!
Мужчина стёр с лица нелепую улыбку и стал переводить всё то, что я сказал. Когда он почти окончил, я добавил, глядя военным прямо в глаза:
– Мой дед служил во Вторую Мировую в мотоциклетных войсках на севере России, а его брат погиб, сражаясь с неприятелем. Он был шахидом – воином, погибший за свои земли! – сказал я иракцам, понимая, что их культура близка к той, в которой я вырос, и каждый, кто пал на войне за правое дело называется шахидом и здесь.
Наступила минута молчания. Один из военных, самый крупный и, судя по всему, из старшего ранга, задумчиво погладил бороду рукой, после чего поднял свой автомат над головой и выкрикнул: «галеб!». Солдат, сидящий рядом, ударил кулаком в грудную клетку и повторил что–то похожее на «гкалеби».