Вечер воскресенья был тёплым и ласковым, несмотря на лёгкий ветерок, внезапными порывами заигрывающий с постояльцами санатория. Потихоньку на землю опускались сумерки, и небо принимало бархатный сиреневый цвет.
– Может, по сто грамм накатим в баре? – предложил товарищ.
– Я не пьющий! Предпочитаю трезвый рассудок, способный на мышление, – отшутился я. – К тому же сегодня последний день недели и я очень надеюсь, что моя любимая приедет, как и собиралась.
– О! Мне освободить вам домик на ночь? – подмигнув, поинтересовался друг.
– Не тот случай! Я не собираюсь тащить её в постель на первом же свидание, да и она с мамой приезжает. Ты же знаешь, как в восточных семьях принято!
– А как будет принято в твоей семье? У тебя больше западное или восточное мировоззрение?
– Думаю, что оно смешанное. В чём–то я по–кавказски упрям, в чём–то по–славянски душевен, а в чём–то по–скандинавски мягок.
Внезапный звонок со стойки регистрации прервал наш откровенный диалог.
«Вас ждут на аллее в парке!», – уведомила администратор.
– Ну, всё, приехала! – объявил я товарищу и переживательно сглотнул.
– Удачи, брат! – похлопал он меня, похолодевшего от волнения предстоящей встречи, по плечу.
Забежав в душевую, я взглянул на себя на зеркало. «Так, выбрит, уложен!», – загладил я назад густые волны волос. Надев новую тенниску светло–голубого цвета, аккуратно застегнул все пуговицы и тщательно заправил её в брюки. Разладив складки на одежде, я похлопал по щекам ладонями, в которые налил отцовский одеколон. «Красавец!», – ухмыльнулся я себе, почти излечившему раны с синяками на лице и теле.
Я вышел из бунгало на слегка дрожащих от волнения ногах, а сердце так сильно билось в груди, что сбивало дыхание. Ледяные руки я спрятал в карманы и ступил на аллею, лежащую через хвойный парк. Она ждала меня там, сидя на скамейке под ярким фонарем.
«Дьявол, какой пронзительный свет! – стало мне не по себе от нахлынувших воспоминаний об ослепляющих вспышках. – Ладно, взял себя в руки и пошёл!»
– Добрый вечер! – вымолвил я, подойдя к девушке.
Она неспешно встала со скамьи, глядя на меня, как на призрак, проявившийся с потустороннего мира:
– Здравствуйте!
Девушка была одета в льняное платье кремового оттенка и лёгкие босоножки того же цвета. Её волосы были распущены и забавные кудряшки, так полюбившиеся мне, по–прежнему шаловливо скакали по её плечам. В спокойной обстановке я лучше разглядел черты лица возлюбленной. Они были мягкими и нежными, почти детскими. Наивный взгляд янтарных глаз не мог оставить меня равнодушным, а чувственные губы так и тянуло поцеловать.
Мы молча смотрели друг на друга несколько секунд, после чего девушка сказала: «Там моя мама ждет! Я с Вами ненадолго!». Я посмотрел сквозь кусты на площадь у главного корпуса и увидел женщину восточной внешности, сердито глядящую в нашу сторону. Я поднял руку в приветствие, но её взгляд стал ещё суровее.
– Может, мы всё–таки подойдём к Вашей матери, и Вы познакомите нас?
– Поверьте, что это излишне! Моя мама беспокоиться, что я приехала к Вам и могу понаделать глупостей, – смущённо улыбнулась она. – Не подумайте, что я сумасбродная. Я стараюсь не делать того, за что моим родителям было бы стыдно, но мать есть мать – она переживает.
– Именно поэтому я считаю своим долгом поздравствоваться с ней! – улыбнулся я и сделал шаг в сторону площади.
– Погодите! – схватила меня за рукав Рароша. – Прошу, послушайте! Сейчас, действительно, не время! Она не в лучшем настроение, а это может сильно повлиять на ваше с ней знакомство. Понимаете, я настояла на том, чтобы приехать сюда, и ей пришлось солгать отцу о том, куда мы едем, иначе папа не за что не отпустил бы меня к Вам! Видите, в каком преступлении я повинна! Вот она и хлопочет за то, чтобы больше я не проказничала.