«Мне запрещено общаться с тобой. Скажу лишь только, что мы покидаем Санкт– Петербург и учёбу я продолжу в другом городе. Если надумаешь искать меня в культурной столице нашей необъятной родины, то потратишь время впустую. Прости, но этот электронный адрес мне придётся закрыть, ведь родители взяли меня под особый контроль. Всегда твоя, Рароша».
«Так! – рассудил я. – Письмо осторожное, но в нём присутствуют надежда и теплота, судя по подписи».
Поспешно я написал в ответ: «Переезжаете куда? Назови хоть город! Любящий тебя Галеб».
Через минуту от Рароши пришло новое письмо, только вместо ожидаемого текста, в нём было уведомление о невозможности доставки. Нервно потирая лоб, я создал другой электронный ящик, и написал с него, но мне вернулось то же оповещение. «И правда удалила почту!», – с грустью подумал я, но отвлёкся на настойчивый звонок в дверь.
Это была мать Калеба, вызванная мной на разговор. Не желавший, чтобы сын присутствовал при серьёзной беседе взрослых, я попросил её ненадолго оставить его под присмотром подруги.
– Присаживайся, налью нам чая! – провёл я её на кухню.
Гостья уселась за кухонный стол и, романтично подперев локтями подбородок, уставилась в окно:
– Ты меня на свидание пригласил?
– Я тебя на разговор позвал! – спустил я её с небес. – Скажи мне, пожалуйста, получаешь ли ты материнский капитал и пособие на ребёнка?
– Что? Ты настолько нас не любишь, что жадничаешь денег?
– Я задал вопрос! «Повинную голову меч не сечет», – помнишь? Твои же слова! – поставил я чашки с чаем на стол. – Отвечая, сделай верный выбор, отдав предпочтение правде, потому если обманешь, я никогда не прощу тебе лжи! И дело не в деньгах, а в самом факте обмана.
– Допустим, что получаю. Это что–то меняет? – бесстыже глядя мне в глаза, призналась она.
– Почему ты лгала? Я ведь и так бы помогал материально. Зачем врать?
– Я просто тебя люблю! И хочу, чтобы ты был с нами и на нас тратил своё время и деньги! А ты постоянно на этой своей работе! Теперь ещё и сестрой все праздники заниматься будешь! Снял себе квартиру вдалеке от нас, как будто мы чужие! А ведь можно было бы объединить доходы и жить одной семьёй, ни в чём не нуждаясь!
– Ты тянешь с меня всё большие деньги, чтобы я был постоянно при вас? – отващённо сморщился я, а подруга поджала надутые губы. – До рождения сына на свете не было человека, которому я доверял бы больше, чем тебе, но ты теряешь моё доверие раз за разом, поступая лукаво и эгоистично!
– Хочешь перестать помогать собственному сыну?
– Речь идет о доверие! Доверие, понимаешь? Я буду по–прежнему поддерживать вас той же суммой, что и доселе, но веры тебе у меня больше нет. Хочу, чтобы ты это знала! Коляску и прочие расходы оформим на государство. Я не станок и деньги не печатаю! Допей чай и, будь добра, покинь мою квартиру! Час поздний и Калеба пора укладывать спать, – встал я из–за стола и вышел на балкон перекурить. Вернувшись, я уже не обнаружил корыстной подруги на кухне.
Наутро я получил отличную весть от младшей сестры. Ей одобрили визу и, купившая билет на конец декабря, она была готова выехать ко мне в рождественский сочельник. «Хоть бы на праздники снегом всё замело! Она такой пушистой белой красоты ещё не видала!», – подумал я, глядя в окно кинологического центра на по–прежнему осеннюю погоду.
Очередной рабочий день начался суматошно. Щенята золотистых лабрадоров подросли, и ветеринар прибыл в центр для вакцинации малышей. Начальница–майор дала мне поручение организовать комфортные условия работы врача, а также – заполнить медицинские карты по каждому щенку.
Успешно справившись с рабочими задачами и проводив ветеринара, я вышел во внутренний дворик центра на перекур. Взволнованно сжимая мобильный в руке, я всё–таки решил набрать номер Рароши. Невероятно, но трубку подняли, только ответивший голос принадлежал другой женщине. «Наверное, мать», – подумал я и попросил возлюбленную к телефону.
– А кто её спрашивает?
– Один знакомый из Скандинавии, – скомкано ответил я, понимая, что упоминать встречу в Турции или происшествие на Ближнем Востоке не стоит. «Мне запретили с тобой общаться!», – вспоминал я письмо любимой.