– Скандинав из Ирака?
– Можно и так сказать, правда родом я из другой страны.
– Думаю, Вы поняли, о чём я. Это её мама, – представилась женщина. – Я наслышана о том, как Вы выручили мою дочь из беды и бесконечно благодарна Вам за спасённую жизнь единственного ребёнка, но в конце весны она выходит замуж. Уже назначена точная дата, куплены кольца и готовится свадебное платье на примерку. Поймите правильно, Вы – молодой человек с добрым храбрым сердцем, но Вы напоминаете ей об ужасах войны, о страхе и переживаниях. Вы несёте мрак и разрушения, а она светлая девочка, у которой впереди успешная карьера и ладная семейная жизнь. По юности лет она не в силах отличить жалость от любви. Если, действительно, дорожите ею, перестаньте звонить и тревожить своим вниманием, – повесила трубку родительница, высказав мне всё, что, очевидно, давно желала.
Ошарашенный, я почувствовал, как моё нутро содрогнулась, а потом рухнуло в пропасть глубокого огорчения и суматошной паники. А вот на смену опустошению пришла раздраженность и злость за неосуществленные мечты. В ярости я бросил телефон о стену здания. От удара он разлетелся на части, точно так же, как и моё разбитое сердце.
– Дьявол, ты же обещал мне эту любовь!
– Нет, я обещал, что ты будешь одержимым ею! – возник безмолвной диалог в недрах надломленной души.
С каждой минутой моё настроение всё больше сходило на «нет». Я терзался противоречивыми мыслями о том, насколько права её мать и взаимны ли чувства любимой. «Почему же она и словом о свадьбе не обмолвилась в письме? Может, и правда жалеет меня, да и только? Но как же тогда «всегда твоя, Рароша»? Как всё это понимать?», – держался я за разболевшуюся голову. Коллега, инструктор–кинолог, мужчина вдвое старше и опытней меня, так же служивый, собрал мой телефон и, вручив его обратно, сказал, что планы у матери и дочки могут быть отличны, и надо узнать, чего желает девушка сама. Успокоенный его словами, я поставил себе цель: во что бы то ни было найти любимую до того, как соперник оденет кольцо ей на палец. «У меня есть время до конца весны! Нужны ещё деньги на поездку! А там уж как–нибудь найду её и заберу, если захочет! Выбор хотя бы будет за ней, а не за матерью!», – твердил я себе бесконечное количество раз.
В тот вечер, совершенно негаданно и нежданно, начальница взяла меня и нашего ИТ–специалиста на деловую встречу с некими итальянками. Наш центр кинологии при Министерстве внутренних дел Скандинавии тренировал и сдавал в аренду лабрадоров для служебных задач в государственных учреждениях, однако физические лица не имели права дрессировать в центре собственных собак или арендовать наших питомцев – любая частная деятельность была под запретом! По этой причине я был удивлён клиентам из Италии. Тем не менее, склонная к загадкам, майор, не потрудилась разъяснить мне ситуацию заранее, лишь наказав, чтоб я держал себя пай–мальчиком.
Мы разместились в дорогущем ресторане с роскошным видом на город. Должен упомянуть, мой внимательный читатель, что скандинавы, привыкшие к суровому климату северного края, нередко выбирают летний столик на веранде, если ещё не выпал снег и землю не сковали морозы. Там поступили и мы. Официанты подали пледы и напитки с сырной тарелкой. Вскоре на встречу подошли две женщины в бриллиантах и платьях от французских кутюрье. Все четверо, кроме меня, свободно общались на итальянском языке, мне же было поручено записывать клички собак, какие суммы и странные условия непонятного мероприятия. Достаточно быстро я заподозрил, что начальница помогает в организации собачьих боёв. Разозлённый за издевательство над живыми существами, я догнал её у уборной в подходящий момент и, схватив за руку, потребовал объяснений.
– Это не бои, дорогой! По выходным мы устраиваем аджилити в кинологическом центре. Это соревнования собак–спортсменов, суть которых в прохождение ими преград на полосе препятствий. Те, кто ловчее и проворнее других, выигрывают! А такие богатые тёти, как те, что сидят за нашим столом, делают высокие ставки на победителей или проигравших, – коротко пояснила она мне. – Я очень хорошо на этом зарабатываю! Если будешь ассистировать мне, то и тебе сытный кусок перепадёт.
– Но этим Вы серьёзно нарушаете протокол работы центра! Мы не имеем права заниматься частной деятельностью на полугосударственном объекте. Нас могут закрыть, а поверх ещё и дело на каждого участника Ваших аджилити завести!