– Несомненно, если медкомиссия окажется профессиональной. Однако ПТСР – повреждённая стрессом психика. К сожалению, это неизлечимо. Симптомы можно послаблять, но в некоторых случаях они усугубляются год за годом. Скажу тебе, как врач со стажем, что государственные доктора будут обязаны поставить тебя на учёт и уведомить об этом автоинспекцию, полицию и другие учреждения. В отличие от частного психотерапевта, которого ты посещал, эти эскулапы заблокируют твои возможности в будущем. Тебя, скорее всего, загоняют по постоянным обследованиям, отзовут водительское удостоверение, и ты уж точно не сможешь работать там, где нужно контактировать с различными людьми. Пойми, что многие стереотипно ассоциируют ПТСР с агрессией, потерей самоконтроля, спутанным сознанием, угрозой окружающим. Никто не будет разбираться в степени расстройства и индивидуальности симптомов. Увидят в мед. справке твой диагноз и помашут ручкой! А ты прекрасно знаешь, что справки у нас требуют везде! Так и будешь всю жизнь трудиться секретарём или охранником на какую–нибудь бабу!
– Она не была «какой–нибудь бабой»!
– А кем она была? – возмущённо хлопнул себя по бёдрам отец.
– Женщиной, которой я благодарен за то, что помогла мне вернуться к гражданской жизни, а не впасть в депрессию от неустройства: дала работу, оформила права, проявила человеческий интерес, да и открыла глаза на корыстную подругу.
– Сынок, даже если это и так, нельзя жить одними эмоциями! Ты же мужик! Я тебе о будущем толкую, а тебя вновь в сентименты бросает!
– Папа, я творческий человек! Я вижу жизнь сквозь призму чувств и из них же черпаю вдохновенье. Я не такой как ты: рациональный, практичный, холодный. Я следую за сердцем.
– И куда оно тебя привело? В плен? К перелому пальцев и концу карьеры скрипача? В центр кинологии, откуда тебя вышибли пинком? Это ж надо было додуматься «пялить» жену полковника МВД! А я просил не вляпаться не во что! – вскипел отец, но вспомнив, что мы не дома, сбавил обороты. – Ты удачно отделался дисциплинарным взысканием за оскорбление старшего по званию, а вот сослуживец твой бывший вообще под суд пошёл.
– Поделом ему! – отмахнулся я. – А у тебя, отец, ещё дети есть! Глядишь, кто и вырастит путёвым, соответствующим твоим моральным устоям и пониманию того, как надо жить и мыслить.
– Ладно, не о том речь! На обследования эти не ходи! Не губи своё будущее! У тебя ещё будут дети!
В комнату вошёл адвокат. С сознанием дела он принялся перебирать копии бумаг с судебным иском, условиями подруги, направлением на диагностику и моим ходатайством о встречах с сыном наедине. Прижимая ладонью галстук к груди, он то ухмылялся, то хмурился, недовольно сведя широкие брови. Адвокат был мужчиной средних лет, надёжным и знающим своё дело, судя по репутации в газетах. Я очень надеялся на его знания, ведь от них зависело моё общение с Калебом – важная социальная связь между ребёнком и родителем.
Изучив документы, защитник, к сожалению, подтвердил слова отца о рисках, связанных с прохождением мною обследований на степень ПТСР:
– Согласие на диагностику никак не гарантирует решения суда в Вашу пользу, зато обещает немалые сложности в получение государственных благ и привилегий. Это урежет Ваши возможности в нашей стране, – пояснил он расстроенному мне. – Идёт ли истец на переговоры?
– Да, шантажом, – злобно ответил я. – Замуж за меня желает в обмен на прекращение судебного разбирательства. На этот шаг я не согласен, но и от сына отвернуться не готов! И что же мне делать?
– Откажитесь от обследований! Нет заключения врачей – нет ПТСР! Частный психотерапевт хранит анонимность, а к государственным – Вы за помощью не обращались. Подруга могла надумать Ваше стрессовое расстройство.
– Хитро, но суд может счесть подозрительным, что я отказался от диагностики!
– Может, и, скорее всего так и будет! Однако Вы не поставите на карту своё будущее, избежав ненужной отметки в медицинской истории. Да, возможно Ваши встречи с сыном будет проходить под присмотром социальных служб или матери ребёнка, однако запретить общение с ним полностью не посмеет даже суд. Вы знаете, что в нашей стране права отца защищены не менее чем материнские. Истец не сможет встать на пути контакта ребёнка со своим родителем. Просить об этом суд было нелепо и подозрительно глупо, ведь у Вашей подруги есть адвокат, наверняка предупредивший о последствиях. По этой причине расцениваю иск, как принципиальную позицию оскорблённой женщины. У неё обида, а у вас клеймо психопата на всю жизни. Стоит ли оно того?